Куприянов, Геннадий Николаевич: различия между версиями

: Павел Степанович! 12 лет совместной работы с Вами дают мне основание не писать свою родословную. Вы хорошо знаете обстановку на Пленуме. До Пленума мне в голову не приходила мысль, что меня могут арестовать. За ошибки в работе? Тогда любого работника надо считать прямым и неизбежным кандидатом в тюрьму.▼

: Сдав дела 22 января 1950 года, я с женой и младшей дочерью поехал в Ленинград, где жили и учились старшие дети; думал немного отдохнуть, побыть с детьми, отвлечься и успокоиться после 4-месячной нервной и напряженной обстановки. Я уже был спокоен, так как понимал, что как бы я не выступил на Пленуме, все равно мое выступление в той обстановке признали бы неудовлетворительным. Я не понимал, чего от меня хотят. Честного признания ошибок в практической работе? Я не признал и говорил о них очень резко.▼

: О больших чинах я не мечтал и думал, что мне дадут какую-либо небольшую работу в Ленинграде, буду жить со своими детьми. Ведь я не видел, как они выросли! Или пошлют учиться, ведь я не был снят с треском, а освобожден и отозван в распоряжение ЦК. Но за день до моего приезда моих детей выгнали из квартиры в одну комнату 16 м², две опечатали. Мы приехали 3 ч. (человека), и их 3 ч. Все 6 ч. со всем барахлом в 16-метровой комнате, и то сказали, что оставляем временно. Я был потрясен этой несправедливостью, этим беззаконием. Когда в 1938 году я уезжал на работу в Карелию, я имел квартиру в 5 комнат со всеми удобствами. Я её сдал сам, не держал за собой годы, как это делали многие.▼

: В 1945 году для детей дали эту в 3 ком. Отнюдь не шикарную и отнюдь не обставленную с излишествами, как написал это потом следователь по показаниям «свидетелей» (курсив мой). Вы знаете эту квартиру и, надеюсь, объективно скажете, что в ней не было ничего шикарного и никаких излишеств. Зком.=42 м², печное отопление, 5 этаж, окна во двор, стены оклеены простенькими обоями. И вот через 12 лет возвратился. Депутат Верх. Совета СССР — член законодательной комиссии, член Президиума Вер. Совета СССР — член законодателькой комиссии, член Президиума Вер. Совета Союзной республики, кандидат в члены ЦК ВКП(б), член ЦК КП КФССР, генерал Советской армии, имеющий 10 наград — и негде по-человечески спать, я спал в ванной. Старшую дочь пришлось устроить у соседей в углу 1 за 300 р. в месяц, сын готовился к выпускным экзаменам.▼

: Прожив 3 дня, я поехал с женой в Москву. Там я заметил, что за мной по пятам ходят агенты МГБ. Следят грубо, цинично, пошло. 17 марта меня арестовали. Следствие шло 2 года. 2 подполковника и один полковник под общим руководством Рюмина и Леонова упорно трудились изощрялись: 3 1/2 месяца меня держали в темном, сыром подвале при температуре +5 градусов в одном белье. Лишь когда я выбивался из сил и падал в обморок, приводили в камеру и давали поспать, немного прийти в себя и через 1-2 дня снова уводили в подвал. Меня били до потери сознания. Били руками и ногами, вышибли 3 зуба, 2 повредили, золото с 3-х зубов забрали. Правда, выдали квитанцию. Она у меня и сейчас. С адской болью так выкручивали назад руки, что я долго не мог писать и даже держать ложку. Ел левой рукой, правая повисла, как плеть. Связывали много раз «в бараний рог», то есть прикручивали пятки к затылку и тащили со второго этажа в подвал, а там со всей силой бросали на каменный пол и запирали в клетушку. У меня плясали у связанного на спине, ставили на голову к стене, угрожали что, если не подпишешь протокол, ребра переломаем, глаза вышибем. Жену и детей арестуем, а если подпишешь — им будет лучше и тебе легче. Уж за одно облегчение участи детей я готов был дать облить себя любой грязью. Махнул рукой и стал подписывать все, многое не читая, многое в полусознании.▼

: Вот такими методами эти садисты сфабриковали «дело» и обвинили меня.▼