Спартак: различия между версиями

[отпатрулированная версия][отпатрулированная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
отмена правки 92.46.129.227: см. далее
Строка 166:
 
[[Файл:Mommsen-Adolf Brütt-Mutter Erde fec.jpg|thumb|Памятник Теодору Моммзену работы [[Брютт, Адольф|Адольфа Брютта]] во дворе [[Берлинский университет имени Гумбольдта|Берлинского университета]]]]
С конца 1840-х годов в изучении восстания Спартака в частности и восстаний рабов в целом обозначились два разных подхода: толчок к появлению первого дали [[Маркс, Карл|Карл Маркс]] и [[Энгельс, Фридрих|Фридрих Энгельс]], второй был разработан [[Моммзен, Теодор|Теодором Моммзеном]]. Концепция последнего господствовала в историографии до конца [[Первая мировая война|Первой мировой войны]]. Моммзен полагал, что, начиная с эпохи [[Братья Гракхи|Гракхов]], в Риме происходила затяжная революция (именно так, «Революция», назвал он ту часть своей «Римской истории», действие которой начинается после [[Третья Пуническая война|взятия Карфагена]]). Учёный был уверен в пагубности института рабства, но рассматривал его в первую очередь как феномен политической, а не социально-экономической жизни; равным образом и «римская революция» для него ограничивалась политической сферой. Восстания рабов, включая Спартакову войну, были для Моммзена яркими симптомами общего кризиса, но не имели самостоятельного значения{{sfn|Rubinsohn|1993|loc=s. 42—44}}. Восстание рабов представлялось ему «разбойничьим мятежом», поражение которого предопределили «недисциплинированность кельто-германцев» и отсутствие чётких целей. При этом Моммзен признаёт Спартака «замечательным человеком», продемонстрировавшим таланты военачальника и организатора и «стоявшим выше своей партии». В конечном счёте повстанцы «заставили своего вождя, хотевшего быть полководцем, остаться атаманом разбойников и скитаться бесцельно по Италии, занимаясь грабежом». Это предопределило поражение и гибель Спартака; впрочем, погиб он «как свободный человек и честный солдат»{{sfn|Моммзен|1997|loc=с. 102—105}}{{sfn|Historische Gestalten der Antike|2013|loc=s. 946}}.
 
Маркс и Энгельс не были специалистами по античности и редко высказывались о восстаниях рабов; но уже в их [[Манифест Коммунистической партии|Манифесте Коммунистической партии]] (1848 год) было заявлено, что вся история человечества — это борьба классов, определяющая и политическую, и социально-экономическую, и духовную сферы{{sfn|Rubinsohn|1993|loc=s. 44}}. Маркс 27 февраля 1861 году под впечатлением от «Римской истории» Аппиана написал Энгельсу, что Спартак — «истинный представитель античного пролетариата» и «самый великолепный парень во всей античной истории»{{sfn|Historische Gestalten der Antike|2013|loc=s. 946}}{{sfn|Горончаровский|2011|loc=с. 6}}. В наиболее законченном виде ответ марксистов Моммзену был сформулирован в работе Иоганна Моста, посвящённой социальным движениям античности. В ней автор фактически отождествляет свою позицию с позицией восставших и сожалеет о невозможности для античной эпохи всеобщего восстания рабов (ничего подобного не было даже впоследствии в [[Советская историография|советской историографии]]). По мнению Моста, национальные различия, о которых писал Моммзен, в условиях жёсткого классового разделения общества теряли своё значение, и это сделало возможной «интернациональную борьбу рабов». Историк выражает своё восхищение талантами и мужеством Спартака, но при этом низко оценивает его окружение. В частности, Крикса и Эномая он считает «агентами Рима», поскольку их уход от Спартака с частью «революционной армии» помог правительственным войскам одержать победу{{sfn|Rubinsohn|1993|loc=s. 49—51}}.