Сарматов, Станислав Францевич: различия между версиями
| [отпатрулированная версия] | [отпатрулированная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Namesnik (обсуждение | вклад) не успеваю, закончу завтра |
Namesnik (обсуждение | вклад) комментарий |
||
Строка 56:
{{начало цитаты}}Весь зал поднялся со своих мест, какие-то декольтированные дамы, не успев протиснуться к [[Уточкин, Сергей Исаевич|Уточкину]], душили в своих объятиях сиявшего отраженным блеском [[Джибелли, Примо Анжелович|Сашу Джибелли]], а героя дня уже несли на руках друзья, поклонники, спортсмены, какие-то добровольные безумцы в смокингах и пластронах, угрожавшие утопить его в ванне с шампанским… Положение спас С. Ф. Сарматов, знаменитый куплетист и любимец публики, говоря о котором [[одессит]]ы непременно прибавляли многозначительным шёпотом:
― Брат известного профессора [[Харьковский национальный университет имени В. Н. Каразина|харьковского университета]] Опеньховского, первого специалиста по [[внематочная беременность|внематочной беременности]]!
Сам Сарматов был человек действительно талантливый и куда скромнее собственных поклонников. Появившись на эстраде в своих классических лохмотьях уличного бродяги, оборванца и пропойцы, «бывшего студента [[Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого|Санкт-Петербургского политехнического института]], высланного на юг России, подобно [[Овидий|Овидию Назону]], за разные [[Метаморфозы (Овидий)|метаморфозы]] и прочие художества»,<ref>Под «высылкой на юг России, подобно [[Овидий|Овидию Назону]], за разные [[Метаморфозы (Овидий)|метаморфозы]] и прочие художества» имеется в виду как раз решение московского суда и последующие ограничения цензурного комитета, наложенные на сарматовские куплеты после 1911 года. Репутация «опального циника» и нарушителя общественной морали, изгнанного из обеих столиц империи, также способствовала упрочению славы и авторитета Сарматова среди публики и артистов эстрадного цеха.</ref> Сарматов, как громоотвод, отвёл и разрядил накопившееся в зале электричество. Немедленно исполненные им куплеты на злобу дня сопровождались рефреном, который уже на следующий день распевала вся [[Одесса]]. ''Дайте мне пилота, Жажду я полёта!..'' — Восторг, топот, восхищение, рукоплескания без конца. Опять [[оркестр]], и снова [[Louis Roederer|пробки Редерера]] и [[вдова Клико|вдовы Клико]] то и дело взлетают вверх, к звенящим подвескам люстры...<ref>''[[Дон-Аминадо]]''. «Поезд на третьем пути». — М.: Книга, 1991 г.</ref>{{rp|52}}{{конец цитаты|источник=[[Дон-Аминадо]], «Поезд на третьем пути», 1954}}
Азартный любитель [[ипподром]]а и лошадей, страстный и расчётливый игрок на [[тотализатор]]е, в быту и личном общении Сарматов удивлял подчёркнуто простым и грубоватым обращением, а также полным отсутствием типичных черт, присущим артистам того времени: высокопарности, манерности и театральной значительности в жестах и тоне. Положение юмориста-куплетиста и артиста [[варьете]], своеобразной «низшей касты» в сценическом мире, его как будто не слишком тяготило. И даже более того, Станислав Сарматов не раз убеждал перейти в этот мир — других актёров, своих знакомых (чаще всего, земляков из Харькова или Киева) в которых видел черты кафешантанного таланта.
| |||