Шмелёв, Иван Сергеевич: различия между версиями

 

Годы [[Вторая Мировая война|Второй мировой войны]] провёл в [[Германская военная администрация во Франции|оккупированном нацистскими войсками Париже]], где сотрудничал с прогерманской газетой «[[Парижский вестник#1942—1944|Парижский вестник]]». Он активно поддержал нападение гитлеровской Германии на СССР. Историк [[Мельгунов, Сергей Петрович|Сергей Мельгунов]] записал 27 июля 1941 года в дневнике: «Шмелёв так и говорит: с фюрером — Бог»<ref name="автоссылка898">{{Cite web|url= http://gubernia.media/society/front-dyavola/ |title=Фронт дьявола|author=Семёнов А.|website=Интернет-версия газеты "Псковская губерния"|date=14.06.2019}}</ref>. В письме к О. А. Бредиус-Субботиной от 30 июня 1941 года Шмелёв восклицал: «Я так озарён событием 22. VI, великим подвигом Рыцаря, поднявшего меч на Дьявола. Верю крепко, что крепкие узы братства отныне свяжут оба великих народа. Великие страдания очищают и возносят. Господи, как бьётся сердце моё, радостью несказанной»<ref name=":0">{{Книга|автор=Шмелёв И. С., Бредиус-Субботина О. А.|заглавие=Роман в письмах: В 2 т|том=1|место=|издательство=|год=2003|страницы=146—147|isbn=}}</ref>. Наступление немецких войск под Москвой Шмелёв, по собственному признанию, воспринял как вступление преподобного [[Сергий Радонежский|Сергия Радонежского]] в свою вотчину; окружение советских армий — как осуществление надежд на духовное воскресение России, изложенных им в повести «Куликово Поле» (о явлении Преподобного Сергия в советском Загорске)<ref name="beloedelo">{{Cite web|url= http://beloedelo.com/researches/article/?24 |title=Две гражданских войны Ивана Шмелёва|author=[[Шешунова, Светлана Всеволодовна|Шешунова С. В.]]}}</ref>: «…вчера был день моего Сережечки, преп. Сергия Радонежского, России покровителя. Я ждал. Я так ждал, отзвука, — благовестия ждал — с „Куликова поля“! Я его писал ночами, весь в слезах, в дрожи, в ознобе, в вере … Я не обманулся сердцем, Преподобный отозвался… Я услыхал фанфары, барабан — в 2 ч. 30 мин., — специальное коммюнике: прорван фронт дьявола, под Вязьмой, перед Москвой, армии окружены… идёт разделка, Преподобный в вотчину свою вступает, Божье творится…» (из письма к О. А. Бредиус-Субботиной от 9 октября 1941 года)<ref name=":0" />. На молебне, отслуженном в Париже после оккупации Крыма в ноябре 1941 года, Шмелёв, как он сам писал, благодарил Бога за «отнятие Крыма от палачей и бесов, от мучителей». В письме Ивану Ильину он объяснял свою радость по поводу захвата Крыма немецкими войсками так: «… Всё равно: отняли у бесов Кр(ым) немцы, союзники, белые ли войска… одно было в душе: умученные не в их власти, не в их злобе!.. Не Крым от России отнят: священный прах вырван из окровавленных лап убийц…»<ref name="автоссылка898" />. Приветствуя военные успехи вермахта, Шмелёв писал: «…Так крепко верю и так ярко чувствую, что славянская и германская души — широкие, большие души, и могут понять одна другую»<ref name="автоссылка898" />. Он поддерживал решение части русских эмигрантов воевать против СССР в составе [[Русская освободительная армия|армии Власова]], воспринимая их участие во Второй мировой войне как Вторую Гражданскую: «…ехать на восток биться с большевиками. <…> Это бой с бесовской силой… и не виноват перед Богом и совестью идущий, если бесы прикрываются родной нам кровью»<ref name="beloedelo" />.

 

Последние годы жизни Шмелёва прошли в болезнях, бедности и одиночестве. Большинство знакомых отвернулись от него. [[Вишняк, Марк Вениаминович|Марк Вишняк]], один из издателей журнала «Современные записки», писал: «Я не был свидетелем поворота Шмелёва в сторону Гитлера как освободителя России и не касаюсь этого прискорбного периода потому, что, кроме самоочевидного возмущения, он ничего, конечно, не может вызвать».