В 1976 году монография В. Рубина была переведена на английский язык (перевод выполнил политолог-востоковед Стивен Ливайн) под названием «Individual and State in Ancient China», которыйкоторое, по мысли публикаторов, выражалвыражало внутреннее содержание труда учёного{{sfn|Rosemont|1977|p=231}}. В предисловии [[Провост (образование)|провост]] [[Колумбийский университет|Колумбийского университета]] (в издательстве которого была выпущена книга) {{iw|Де Бари, Уильям Теодор|Уильям Теодор де Бари||Wm. Theodore de Bary}} отмечал, что в обычных условиях книга никогда не попала бы в руки англоязычного читателя, «подвергшись бы забвению, уготованную для любой независимой мысли в Советском Союзе». В то же время де Бари заявил, что работа Рубина не является принципиально новаторской или основанной на вновь открытых источниках. Её значение в ином: личный опыт Виталия Рубина позволил провести параллели с проблемами, которые волновали классических китайских мыслителей в VI—V веках до н. э. То, что Рубин вообще не упоминал об «идеологических предубеждениях и бесплодных типологиях», по мнению де Бари, даже «менее ожидаемо, чем [[Солженицын, Александр Исаевич|солженицынское]] извержение в „[[Архипелаг ГУЛАГ|Архипелаге ГУЛАГ]]“». Книга Рубина вышла после проводимой в Китае кампании «[[Критика Линь Бяо и Конфуция|Критики Конфуция и Линь Бяо]]», и её автор «признал непритязательное величие Конфуция и его способность вдохновлять даже самое одичалое поколение людей»{{sfn|Rubin|1976|p=ix—x|loc=Foreword}}.
