Рубин, Виталий Аронович: различия между версиями

Бельгийский синолог {{iw|Квонтен, Люк|Люк Квонтен||Luc Kwanten}} называл тематику Рубина «очень традиционной», и заявил, что ценность его труда коренится в возможности понять интеллектуальную жизнь в СССР. Авторское предисловие позволяет рассматривать «Личность и власть в Древнем Китае», скорее, как критику советской философии государства, а не собственно научный анализ древнекитайской философии. Поэтому «работу В. Рубина на русском языке следует принимать такой, какая она есть, и даже можно восхититься его интеллектуальным мужеством, но этого нельзя сказать о переводе». С точки зрения Л. Квонтена, перевод С. Ливайна не выдерживал никакой критики. Сравнивая русский оригинал и перевод монографии Рубина, синолог пришёл к выводу, что английский перевод является сильно отредактированным. Вдобавок, переводчик зачастую не проверял цитируемых цитат, вдобавок, все переводы, выполненные Рубиным с китайского оригинала, в переводе заменены на имеющиеся на английском языке, и они не совпадают. Английская версия книги Рубина, по мнению, Люка Квонтена, «не заслуживает научного признания»{{sfn|Kwanten|1979|p=195—196}}. Французская исследовательница {{iw|Бастид-Бругьер, Марианна|Марианна Бастид||Marianne Bastid-Bruguière}} не воспринимала книгу Рубина как целостное исследование, считая её сборником четырёх статей, и полагала, что оригинальной в ней является только жизненная судьба автора. Также Марианна Бастид утверждала, что работу Рубина (в русском оригинале) использовали теоретики китайской кампании «Критики Конфуция и Линь Бяо» как пример того, что «ревизионистская правящая клика Советского Союза, как и все реакционеры, восхваляет конфуцианство». Используемые В. Рубиным методы анализа находятся вне категорий советской или китайской идеологии, книга его предназначена для неспециалистов и в этом качестве с большой ясностью излагает основы и суть конфуцианского гуманизма. Стиль автора именуется «простым, живым и милым»{{sfn|Bastid|1980|p=511—512}}.