Малларме, Стефан: различия между версиями

«{{начало цитаты}}Парнасцы трактуют свои системы наподобие старых философов и риторов, изображая вещи прямо. Я думаю, что нужно, напротив, чтобы был лишь намек. Созерцание вещей — песня, так как образ проистекает из грез, ими возбужденных. Парнасцы же берут вещь целиком и показывают ее, отчего им недостает тайны; они лишают дух восхитительной радости — сознавать, что он творит. Назвать предмет — значит уничтожить три четверти наслаждения поэмой, состоящего в счастье понемногу угадывать, внушать — вот в чем мечта. В совершенном применении этой тайны и состоит символ: вызывать мало-по-малу предмет, чтобы показать состояние души, или, наоборот, выбирать предмет и извлекать из него путем последовательных разгадок душевное состояние».{{конец цитаты|источник=}}

Зачастую символ у Малларме — рационализированная эмоция. Отсюда доходящая до жеманства искусственность поэта. Отсюда же и естественное преобладание метафоры в его стиле. Субъективная лирика Малларме — тематически неопределенная, зыбкая, с основными мотивами одиночества и скорби [в первом периоде творчества значителен бодлеровский мотив отчаяния ''(«Les fenêtres» — «Окна», «L’azur» — «Лазурь», «La guignon» — «Неудача»)''] — дана поэтом не как непосредственное выражение чувств, а в ряде иносказаний, подлежащих раскрытию. Характерно в этом отношении стихотворение «''Лебедь''» (''Le cygne''):

Зачастую запутанность сопоставлений Малларме делает его произведения непонятными ''(«Судьба» — «Un coup de Dés»)''. Вот почему в книге Тибодэ имеются главы, посвященные анализу-расшифровке некоторых произведений Малларме. Написал Стефан немного: стихи и ритмические поэмы в прозе, статьи ''(сб. «Poésies», сб. «Divagations»)''. Влияние Малларме на французскую поэзию было весьма значительно: к его школе принадлежат [[Лафорг, Жюль|Лафорг]], [[Вьеле-Гриффен, Франсис|Вьеле-Гриффен]], [[Мерриль, Стюарт|Стюарт Мерриль]], [[Ренье, Анри де|Анри де Ренье]], [[Кан, Гюстав|Гюстав Кан]], и др. Последователи Малларме в значительной мере были привлечены формальным его новаторством. Хотя Малларме писал классическим [[александрийский стих|александрийским стихом]] и по преимуществу пользовался [[сонет]]ной формой, тем не менее он деформировал обычный синтаксис. В статьях Малларме ''(«Уклоны» — «Divagations»)'', очень трудно написанных, разбросано много идей о поэтической инструментовке и словотворчестве. В этом отношении с Малларме связаны некоторые технические искания итальянских [[футуризм|футуристов]] («беспроволочное воображение и слова на свободе») и кубистов, как [[Аполлинер, Гийом|Гийом Аполлинер]]. Предвосхитил Малларме футуристов и типографским монтажом некоторых своих стихотворений. Впервые — в эстетике восприятия поэтического произведения — Малларме придавал большое значение зрительному впечатлению. Изощренная, умышленно затемненная, внешне как бы основанная на большой книжной эрудиции поэзия Малларме рассчитана на избранных, «посвященных». Апофеозом новаторства Малларме стали его крупные «герметические» тексты — «''Иродиада''», «''Игитур''», «''Бросок игральных костей''» и незавершенный утопический замысел [[«Книга» Малларме|«''Книги''»]]. Символизм Малларме противостоял натуралистическому стилю.