Мартин Иден: различия между версиями

[непроверенная версия][непроверенная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
мНет описания правки
Строка 43:
{{цитата|Боже мой, — думал Мартин, — а я тогда голодал, ходил оборванцем! Почему они меня в то время ни разу не пригласили обедать? Тогда это пришлось бы как раз кстати. Ведь всё это вещи, написанные давным-давно. Если вы теперь кормите меня обедами за то, что я сделал давным-давно, то почему вы не кормили меня тогда, когда я действительно в этом нуждался? Ведь ни в „Колокольном звоне“, ни в „Пери и жемчуге“ я не изменил ни одного слова. Нет, вы меня угощаете вовсе не за мою работу, а потому, что меня угощают все, и потому, что угощать меня теперь считается за честь.}}
Тем временем Руфь Морз сама находит модного и обеспеченного писателя Мартина Идена, и предлагает ему свою руку и сердце. Она даже готова разорвать ради него отношения с семьёй и друзьями. В этот момент Мартин понимает, что его чувства к Руфь прошли, что он «любил светлый и лучезарный образ, а не буржуазную девушку». Он отклоняет её предложение. Когда Мартин проводит Руфь домой, он убеждается, что она солгала ему: пришла по наставлению свойсвоей семьи и в сопровождении брата Нормана. К этому моменту Мартин, казалось, добившись цели всей своей жизни (наконец-то его признали издательства!), полностью теряет интерес к литературе, да и к самой жизни. Встреча со старыми приятелями, и даже с друзьями, не приносит Мартину особой радости. Он признаёт, что очень болен душевно. Большие деньги, которые ему уже не нужны, он начал отдавать своим друзьям и знакомым, в том числе тем, которые когда-то отвернулись от него. Мартин решает приобрести в Тихом Океане небольшой островок и укрыться там от мирской суеты. На борту парохода он читает томик стихов [[Суинберн, Алджернон Чарльз|Суинберна]]. И вдруг он замечает, что его взгляд скользит по одним и тем же строкам:
 
{{цитата|Устав от вечных упований,|Устав от радостных пиров,|Не зная страхов и желаний,|Благословляем мы богов,|За то, что сердце в человеке|Не вечно будет трепетать,|За то, что все вольются реки|Когда-нибудь в морскую гладь.}}