Лже-Себастьян I: различия между версиями

[непроверенная версия][непроверенная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Строка 31:
 
Как было уже сказано, монаху поверили, но в окрестных деревнях появился упорный слух, что это сам дон Себастьян в монашеском платье путешествует инкогнито скрываясь от врагов. Забавно, что подлинный Себастьян был на минимум на десять лет старше своего предполагаемого двойника, но как саркастически замечает Мигель Мартинес "если уж народ захочет верить, он верит несмотря ни на что".
Слухи распространялись и множились и вот уже десяток деревень было доподлинно уверено, что молодой монах не кто иной как король дон Себастьян, скрывающийся от предателей-придворных, или из-за проигранного сражения наложивший на себя семилетнюю [[епитимья|епитимью]]. Кто-то даже разглядел под монашеской [[сутана|сутаной]] золотой королевский меч!
 
Вероятно, в начале всей истории, молодой монах пытался опровергать эти слухи, но потом, разобравшись какую выгоду они ему приносят, решил воспользоваться ситуацией. Как это часто бывало в истории самозванчества, короля сделало окружение.
 
Претендент завербовал еще двоих, один из который выдал себя за дона Криштобама де Тавора (фаворита[[фаворит]]а подлинного Себастьяна I), другой - за епископа[[епископ]]а де Гуардиа (ярого противника испанского владычества). Преступная троица поселилась в Пенамакоре, недалеко от испанской границы, где возникло крошечное подобие двора, и что особенно важно, ручьем стекались деньги. Количество приверженцев лже-Себастьяна росло с каждым днем. Впрочем, для того, чтобы раздобыть себе мелочь на карманные расходы, а заодно привлечь новых сторонников, триада мошенников прибегала к одному безошибочному приему.
 
Монах, "епископ" и "придворный", колесили по стране, останавливаясь на постоялых дворах или в богатых имениях, ели и пили в свое удовольствие, а когда приходило время оплачивать счет, "епископ" с притворной таинственностью обращался к хозяевам: "Если бы вы знали, кого принимаете..." и после долгих уговоров, "по секрету" рассказывал, что у них остановился не кто иной, как король Себастьян, после чего уже речи не было о деньгах. Наоборот, лже-короля умоляли принять подарки, ему выражали почтение, и количество последователей продолжало расти.