Ситуация осложняется тем, что только литовец говорит по-немецки, русский же знает лишь несколько фраз.
На какое-то время недавние смертники забываются: солнце, плескающиесялес, плеск море…моря… и нацисты, без формы и знаков различия,; они выглядят обычными парнями, прихватившими на уик-энд [[шнапс]]а и «[[Проституция|девочек]]». Только лето это лето — последнее лето уже явно проигранной ими войны,. Потому и нет на этом пикнике веселья: в глазах немецкого генерала и его подчиненных — лишь обречённость, усталость и безысходность. Их отдых — пир во время чумы. Секс — лишённыйи тот лишён эротики. И два беглеца, давно не видевшие еды, алкоголя и женщин, стараются не выдать себя, страшным усилием воли подавляя в себе не столько страх, сколько вбитуювбитый в лагере «привычку» отказаотказ от человеческого достоинства.
Налёт советской авиации в считанные минуты превращает пляж в ад кромешный ад. Беглецы, облачившисьпереодевшись в форму немецких офицеров, уходят из зоны отдыхаоттуда, но вскоре натыкаются на партизан…
