Википедия

Технологическая безработица

Технологическая безработица — это потеря рабочих мест, вызванная технологическими изменениями. Такие изменения обычно включают в себя внедрение трудосберегающих машин или более эффективных производственных процессов. Известным историческим примером технологической безработицы является обнищание ткачей-ремесленников[en] после внедрения механизированных ткацких станков[en]. Современным примером технологической безработицы является сокращение кассиров в магазинах розничной торговли после внедрения касс самообслуживания.

промышленные роботы в автомобильной промышленности
Гугломобиль — беспилотные автомобили могут в будущем оставить без работы водителей
касса самообслуживания может оставить без работы кассиров
Беспилотная авиация может в будущем сделать безработными лётчиков или они станут операторами беспилотных летательных аппаратов
китайский уличный робот-убощик может сделать безработными дворников

Общепризнанным является, что технологические изменения могут привести к краткосрочной потере рабочих мест. Мнение о том, что они могут привести к долгосрочному росту безработицы, длительное время было спорным. Участников дебатов о технологической безработице можно разделить на оптимистов и пессимистов. Оптимисты согласны, что инновации могут нарушить функционирование рабочих мест в краткосрочной перспективе, но всё же считают, что различные компенсирующие эффекты позволяют избежать долгосрочных негативных последствий для рабочих мест. В то время как пессимисты утверждают, что по крайней мере при некоторых обстоятельствах новые технологии могут привести к продолжительному спаду в общей численности работников в сфере занятости. Словосочетание «технологическая безработица» было популяризовано Кейнсом в 1930-е годы[1]. При этом вопрос вытеснения человеческого труда машинным обсуждался по меньшей мере со времён Аристотеля.

До XVIII века как элита, так и простые люди обычно имели пессимистический взгляд на технологическую безработицу; при этом из-за, как правило, низкого уровня безработицы в период, предшествовавший Новому времени, эта тема редко вызывала заметную обеспокоенность. В XVIII веке опасения по поводу влияния техники на рабочие места усиливались по мере роста массовой безработицы, особенно в Великобритании, которая была тогда в авангарде промышленной революции. Тем не менее, некоторые экономические мыслители начали возражать против этих страхов, утверждая, что в целом нововведения не будут иметь негативных последствий для рабочих мест. Эти доводы были формализованы в начале XIX века в трудах классических экономистов. Во второй половине XIX века становилось всё более очевидным, что технический прогресс отвечает интересам всех слоёв общества, включая рабочий класс. Озабоченности по поводу негативного воздействия инноваций поубавилось. Утверждение, что инновации будут иметь долгосрочные негативные эффекты для занятости, стали называть «луддизмом».

Мнение о том, что развитие технологий ведёт к долгосрочной безработице, неоднократно высказывалось меньшинством экономистов. В начале 1800-х годов в это меньшинство входил сам Рикардо. В периоды краткого обострения дискуссии в 1930-х и 1960-х годах группы экономистов высказывали предостережения о технологической безработице. Новые предостережения были высказаны в заключительные два десятилетия XX века, когда комментаторы, особенно в Европе, отмечали долговременный рост безработицы в промышленно развитых странах с 1970-х годов. Но явное большинство как профессиональных экономистов, так и заинтересованной общественности придерживалось оптимистических взглядов на эту проблему на протяжении большей части XX века.

Во втором десятилетии XXI века вышел ряд исследований[2][3], в которых выдвинута гипотеза, что технологическая безработица, возможно, возрастает во всём мире. Дальнейшее её повышение прогнозируется в ближайшие годы. Хотя многие экономисты и комментаторы продолжают утверждать, как это было широко принято на протяжении большей части предыдущих двух столетий, что такие опасения являются необоснованными, обеспокоенность технологической безработицей снова растёт.

Вопросы технологической безработицы править

Причины править

Существует мнение, что замещение рабочих мест механизмами (автоматами, роботами и т. п.) обусловлено самой природой капитализма[4]:

Несмотря на всю риторику, связанную со взглядом на бизнес как на источник рабочих мест, ни один вменяемый бизнесмен не захочет расширять свой штат без веских на то причин — он сделает это, только если не останется иного выбора. Движение в сторону всё большей автоматизации не является результатом распространения какого-то особого подхода к проектированию систем или личных пристрастий инженеров: оно обусловлено самой природой капитализма. […] Ни один разумно мыслящий бизнесмен не сможет устоять перед соблазном внедрения трудосберегающих технологий. Чтобы изменить это, недостаточно просто воззвать к совести инженеров и конструкторов: придётся поменять базовую систему стимулов и мотивации, являющуюся неотъемлемой частью рыночной экономики.

Долгосрочное влияние на занятость править

Как правило, все участники дискуссии о технологической занятости согласны с тем, что результатом технических инноваций могут быть временные потери рабочих мест. Аналогично, никто не спорит, что инновации порой оказывают положительное воздействие на работников. Разногласия касаются того, могут ли инновации оказывать долговременное негативное воздействие на общий уровень занятости. Эмпирически можно оценить уровень постоянной безработицы, но её причины являются предметом дискуссии. Оптимисты полагают, что краткосрочная безработица может быть вызвана нововведением; тем не менее они утверждают, что через некоторое время компенсирующие эффекты приведут к созданию как минимум стольких же рабочих мест, сколько первоначально было уничтожено. Хотя этот оптимистический взгляд постоянно ставится под сомнение, он был доминирующим среди мейнстрим-экономистов в течение большей части XIX и XX веков[6][7].

В 1960-х годах стала популярной концепция структурной безработицы — постоянного уровня безработицы, который не исчезает даже в высокой точке бизнес-цикла. Для пессимистов, технологическая безработица является одним из факторов, стимулирующих более широкое явление структурной безработицы. С 1980-х годов даже самые оптимистичные экономисты всё чаще признают, что в странах с развитой экономикой действительно возникло такое явление, как структурная безработица, но они склонны обвинять в этом глобализацию и офшоризацию производства, а не технологические изменения. Другие утверждают, что основная причина устойчивого повышения безработицы — это нежелание правительств проводить экспансионистскую политику, связанное с отказом от кейнсианства, которое произошло в 1970-х и начале 1980-х годов[6][8][9]. В XXI веке и особенно с 2013 года, пессимисты с возрастающей частотой утверждают, что долгосрочная технологическая безработица представляет собой растущую угрозу для всего мира[7][10][11]. С другой, более позитивной стороны, некоторые утверждают, что технический прогресс приведёт к изменению структуры организации в том смысле, что управленцы будут всё больше специализироваться на своих ролях, поскольку технология, которая помогает совместной работе и управлению рабочими процессами, позволит сотрудникам управлять самими собой. В результате роль управленцев изменится, управленцы сконцентрируются на поддержке сотрудников и повышении их производительности; таким образом, это позволит сотрудникам добавлять больше, а не меньше, стоимости.

Компенсирующие эффекты править

 
Джон Кей, изобретатель ткацкого челнока (1753 год), на картине Форда Мэдокса Брауна, изображён целующим на прощание жену, когда мужчины уносят его подальше от дома и от толпы, разгневанной его трудосберегающим механическим ткацким станком. Компенсирующие эффекты не были широко поняты в то время.

Компенсирующие эффекты — это благоприятные для занятости последствия инноваций, которые «компенсируют» потери рабочих мест для работников, изначально вызванные новой технологией. В 1820-х годах несколько компенсирующих эффектов были описаны Сеем в ответ на утверждение Рикардо о возможности долгосрочной технологической безработицы. Вскоре после этого целая система эффектов была разработана Рамсеем Маккуллохом. Маркс, который назвал эту систему «теория компенсации», оспаривал идеи Маккуллоха и утверждал, что ни один из описанных им эффектов не может гарантированно работать. Разногласия по поводу эффективности компенсации остаётся центральной частью академических дебатов по технологической безработице до сих пор[9][12].

Компенсирующие эффекты включают в себя:

  1. новые машины (дополнительный труд, необходимый для создания нового оборудования, которого требует инновация);
  2. новые инвестиции (новые технологии ведут к экономии на издержках, а следовательно, к увеличению прибыли и новым инвестициям);
  3. изменения в заработной плате (в тех случаях, когда безработица всё же возникает, она может привести к понижению зарплаты, позволяя нанять больше работников; с другой стороны, иногда заработная плата увеличивается по мере роста производительности работников — это приводит к увеличению их доходов и, следовательно, расходов, что в свою очередь стимулирует создание новых рабочих мест);
  4. снижение цен (которое ведёт к росту спроса, а следовательно к умножению рабочих мест);
  5. новые продукты (инновации напрямую создают новые рабочие места).

Эффект новых машин сейчас редко обсуждается экономистами; часто считают, что Маркс с успехом опроверг его[9]. Даже пессимисты признают, что эффект новых продуктов может иногда иметь положительное воздействие на занятость. При этом существует важное различие между «инновацией процесса» и «инновацией продукта»[note 1]. Насколько действенны другие эффекты, широко обсуждалось на протяжении всей истории современной экономики; в целом эта проблема пока не решена[9][13].

В настоящее время многие пессимистично настроенные экономисты склонны соглашаться с оптимистами, что компенсирующие эффекты были действенными на протяжении большей части XIX и XX веков. Однако они считают, что приход компьютеризации означает, что теперь компенсирующие эффекты стали менее действенными. Ранний пример этого аргумента дал Василий Леонтьев в 1983 году. Он признал, что после кратковременного спада в начале промышленной революции, развитие механизации увеличило спрос на рабочую силу, а также позволило повысить зарплаты благодаря последствиям, которые вытекают из повышенной производительности. Хотя ранние машины снизили спрос на мышечную силу, они были неразумны и потребовали больших армий человеческих операторов, чтобы оставаться продуктивными. Однако с момента появления компьютеров на рабочем месте уменьшилась нужда не только в человеческой мышечной силе, но и в силе человеческого мозга. Следовательно, хотя производительность продолжает расти, снижение спроса на труд человека может означать меньшую заработную плату и меньшую занятость[9][11][14][2].

Действие компенсационных механизмов имеет определённую пространственную привязку. А соответственно вполне вероятно, что новые рабочие места будут создаваться совсем не в тех же местах, где они будут сокращаться в результате автоматизации[15]. Это хорошо иллюстрируют процессы решоринга, когда новые рабочие места создаются в развитых странах, но сокращаются — в развивающихся странах с дешёвой рабочей силой. Для России риски связаны с низкой инновационной и предпринимательской активностью в большинстве регионов[16]. Иными словами, в экономике России компенсационные механизмы могут и не сработать[17].

Заблуждение луддитов править

Термин «заблуждение луддитов» иногда используется, чтобы подчеркнуть, что озабоченные долгосрочной технологической безработицей совершают ошибку, так как они не учитывают компенсирующие эффекты. Люди, употребляющие этот термин, как правило, ждут, что технический прогресс не будет иметь долгосрочного влияния на уровень занятости и в конечном итоге будет повышать заработную плату для всех работников, потому что прогресс способствует увеличению общего богатства общества. Термин основан на событиях начала XIX века, связанных с луддитами. В течение XX века и первом десятилетии XXI века, доминирующей точкой зрения среди экономистов было то, что вера в долгосрочную технологическую безработицу действительно является заблуждением. В последнее время всё больше высказывается мнение, что так называемое заблуждение может оказаться верным[7][19][20].

Существуют два базовых объяснения для долгосрочных проблем с технологической занятостью. Луддитам традиционно (хотя неясно, насколько верно) приписывается понимание первого из этих объяснений, являющегося ошибочным. Согласно этому объяснению, существует фиксированный объём работы, так что если его делают машины, то для людей не остаётся никакой другой работы. Это называется заблуждение о неизменном объёме работ. Однако другое объяснение состоит в том, что долгосрочные проблемы возникают не из-за неизменного объёма работы. Согласно этому объяснению, существующий объём работы бесконечен, но (1) машины могут делать большинство видов «простого» труда, (2) определение того, что является «простым» трудом, расширяется по мере того, как информационные технологии прогрессируют, и (3) для работы, которая лежит за пределами «простого» труда (сложного труда, который требует больших навыков, талантов, знаний и понимания глубинных связей между частями знаний), может потребоваться более высокая степень познания, чем большинство людей будут способны достичь, так как согласно пункту (2) сложность труда, недоступного для машин, всё время растёт. Эта последняя точка зрения поддерживается большинством современных критиков, допускающих возможность долгосрочной, системной технологической безработицы.

Уровни квалификации и технологическая безработица править

Расхожее мнение среди тех, кто обсуждает влияние инноваций на рынок труда, состоит в том, что от инноваций в основном страдают люди с низкой квалификацией, в то время как часто выигрывают квалифицированные работники. По словам учёных, таких как Лоуренс Ф. Кац, это может быть верным для большей части XX века, однако ещё в XIX веке инновации в производство в основном вытесняли дорогостоящих квалифицированных ремесленников и в основном шли на пользу рабочим с низкой квалификацией. Хотя инновации XXI века вытесняют некоторые неквалифицированные работы, другие малоквалифицированные профессии остаются устойчивыми к автоматизации, а работа «белых воротничков», требующая квалификации среднего уровня, всё чаще выполняется компьютерными программами[21][22][23].

В работе 2015 года Георга Гратца и Гая Майклса обнаружено, что по крайней мере в их исследовательской области — воздействие промышленных роботов — инновации повышают оплату труда высококвалифицированных работников, но имеют негативное влияние на лиц с низкой или средней квалификацией[24]. Доклад 2015 года, подготовленный Карлом Бенедиктом Фреем, Майклом Осборном и Citi Research, подтверждает, что инновации разрушительны в основном для среднеквалифицированных рабочих мест, но предсказывает, что в ближайшие десять лет влияние автоматизации ляжет всей своей тяжестью на лиц с низким уровнем квалификации[25].

Джефф Колвин из Форбс утверждает, что предсказания о том, какие виды работ компьютер никогда не сможет выполнить, раз за разом оказываются неточными. Лучший подход к определению навыков, которые позволят людям при любых обстоятельствах добавлять стоимость — это выявить виды работ, в которых люди несут ответственность за важные решения, такие, как судьи, генеральные директора и члены правительства, или где человеческая природа требует глубокого удовлетворения межличностных потребностей, даже если эти задачи могут быть автоматизированы[26].

История править

Ранее XVI века править

 
Римский император Веспасиан — однажды он отказался от изобретения, снижающего стоимость транспортировки тяжёлых грузов, со словами «вы должны позволить моим бедным перевозчикам зарабатывать свой хлеб»[27].

По словам Грегори Уойрола, феномен технологической безработицы, вероятно, существовал по крайней мере начиная с изобретения колеса[28]. В древних обществах были различные методы для избавления от нищеты тех, кто не в состоянии поддерживать себя собственным трудом. В Древнем Китае и Древнем Египте, возможно, имелись различные централизованные программы оказания помощи в ответ на технологическую безработицу, датируемые как минимум вторым тысячелетием до нашей эры[29]. Древние евреи и приверженцы ведической религии придерживались децентрализованного подхода, при котором помощь бедным воодушевлялась их верой[29]. В Древней Греции большое число свободных работников могли оказаться без работы из-за воздействия древних трудосберегающих технологий и конкуренции со стороны рабов («машины из плоти и крови»[30]). Иногда эти безработные умирали от голода или были обращены в рабство сами, хотя в других случаях они получали поддержку. Ответ Перикла на технологическую безработицу состоял в запуске программы общественных работ по предоставлению оплачиваемой работы для безработных. Консерваторы критиковали программы Перикла за разбазаривание государственных денег, но потерпели поражение[31].

Возможно, самый ранний пример учёного обсуждения технологической безработицы можно найти у Аристотеля, который предположил в Книге первой «Политики», что если бы машины могли стать достаточно продвинутыми, больше не было бы необходимости в человеческом труде[32].

Подобно грекам, древние римляне откликнулись на проблему технологической безработицы борьбой с бедностью при помощи раздачи бесплатной помощи. Иногда такую поддержку получали одновременно несколько сотен тысяч семей[29]. Менее распространена была практика прямого создания рабочих мест в рамках программ общественных работ, которые, например, реализовывались Гракхами. Некоторые императоры даже доходили до запрета трудосберегающих инноваций[33][34]. Нехватка рабочей силы стала развиваться в Римской империи в конце II века н. э. и с этого момента массовая безработица в Европе, по-видимому, в значительной степени отступила на период более тысячелетия[35].

В период Средневековья и раннего Ренессанса началось широкое внедрение как вновь разработанных, так и старых технологий, которые были придуманы ещё в классическую эпоху, но едва ли применялись тогда[36]. Массовая безработица стала появляться в Европе в XV веке, отчасти в результате роста населения, а отчасти из-за изменений в доступности земли для ведения натурального хозяйства, вызванных ранним огораживанием[37]. Угроза безработицы снизила терпимость к новым технологиям. Власти в европейских странах часто сотрудничали с группами, представляющими работающее население, такими как гильдии, запрещающая новые технологии и иногда даже казнили тех, кто пытался их продвигать или торговать ими[note 2].

С XVI по XVIII века править

 
Елизавета I, которая отказалась запатентовать вязальную машину, изобретённую Уильямом Ли, со словами «подумай, что твоё изобретение может сделать с моими бедными подданными; оно несомненно погубит их, лишив их занятости, тем самым сделав их нищими».

В Великобритании правящая элита приняла менее ограничительный подход к инновациям несколько раньше, чем в большей части континентальной Европы, это считается одной из возможных причин лидерства Британии в промышленной революции[note 3]. Однако озабоченность по поводу влияния инноваций на уровень занятости оставалась высокой весь XVI и в начале XVII века. Известный пример отказа от новой технологии — когда изобретатель Уильям Ли пригласил королеву Елизавету I на демонстрацию трудосберегающей вязальной машины. Королева отказалась выдать патент на основании того, что технология может привести к безработице среди рабочих-текстильщиков. Ли переехал во Францию, но и там не добился немедленного успеха в продвижении своего изобретения, затем вернулся в Англию, но получил отказ от наследника Елизаветы Якова I по этой же причине[11].

Лишь после Славной революции власть стала менее отзывчивой к опасениям рабочих по поводу потери рабочих мест вследствие инноваций. Всё большее влияние получала идея меркантилистов, что введение трудосберегающих технологий позволит в реальности снизить уровень безработицы, поскольку это позволит британским фирмам увеличить свою долю рынка в борьбе с иностранной конкуренцией. В начале XVIII века работники больше не могли полагаться на поддержку властей в борьбе с предполагаемой угрозой технологической безработицы. Рабочие иногда предпринимали прямые действия, такие как уничтожение машин, в попытках защитить себя от подрывных инноваций. Шумпетер отмечает, что в XVIII веке мыслители всё чаще били тревогу по поводу технологической безработицы, ярким примером чему был Юсти[38]. Однако Шумпетер отмечает также, что превалирующее мнение среди элиты остановилось на том, что технологическая безработица не будет долгосрочной проблемой[11][37].

XIX век править

Лишь в XIX веке дебаты по поводу технологической безработицы стали напряжёнными, особенно в Великобритании, где были сосредоточены многие экономические мыслители того времени. Опираясь на работы Декана Такера[en] и Адама Смита, политические экономисты начинали создавать то, что стало современной дисциплиной «экономика»[note 4]. Отвергая многие из положений меркантилизма, представители новой дисциплины в основном соглашались с тем, что технологическая безработица не будет серьёзной проблемой. В первые десятилетия XIX века несколько видных политических экономистов, тем не менее, возражали против оптимистического взгляда, утверждая, что нововведения могут вести к долгосрочной безработице. В их число входили Сисмонди[39], Мальтус, Милль и с 1821 года сам Рикардо[note 5]. Как, возможно, наиболее уважаемый политический экономист своего поколения, Рикардо своим мнением вызывал ответные взгляды. Первым крупным экономистом, который ответил ему, был Жан-Батист Сэй, который утверждал, что никто не станет внедрять машины, если это уменьшает количество продукта[note 6], и что раз согласно закону Сея предложение создаёт свой собственный спрос, любой уволенный работник легко найдёт работу в другом месте с учётом времени, требуемого рынку на то, чтобы приспособиться[40]. Рамсей Маккуллох расширил и формализовал оптимистичные взгляды Сея на технологическую безработицу, его поддержали другие, такие как Чарльз Бэббидж, Нассау Сениор и многие другие менее известные политические экономисты. В середине XIX века к дискуссии присоединился Маркс. Опираясь на работы Рикардо и Милля, Маркс пошёл гораздо дальше, представив глубоко пессимистический взгляд на технологическую безработицу. В то время как Маркс привлёк много последователей и основал живучую школу мысли, он оказал относительно мало влияния на основное течение экономической мысли. В 1870-е, по крайней мере в Великобритании, технологическая безработица потеряла своё значение и как общественная, и как академическая проблема. Становилось всё более очевидным, что инновации увеличивали благосостояние всех слоёв британского общества, включая рабочий класс. Когда классическая школа мысли уступила место неоклассической экономике, пессимистические аргументы Милля и Рикардо стали ещё более жёстко отвергаться[41].

XX век править

 
Несогласные с тем, что инновация приводит к длительной безработице, утверждают, что технология используется работниками и не заменяет их в широких масштабах.

В течение первых двух десятилетий XX века массовая безработица не была основной проблемой, какой она была в первой половине века XIX-го. Хотя марксистская школа и некоторые другие мыслители по-прежнему оспаривали оптимистический взгляд, технологическая безработица не была предметом серьёзного беспокойства для основного течения экономической мысли вплоть до середины 1920-х — начала 1930-х годов. В 1920-х годах массовая безработица вновь стала актуальной проблемой в Европе. В это время в США ситуация была в целом более благополучной, но даже там в городах безработица стала увеличиваться с 1927 года. Сельские американские рабочие стали терять рабочие места с начала 1920-х годов; многие были замещены усовершенствованной сельскохозяйственной техникой, такой, как трактор. Центр тяжести экономических дебатов к этому времени переехал из Великобритании в Соединённые Штаты, и именно здесь произошли два больших спора XX века по поводу технологической безработицы[42].

Эти два спора разгорелись в 1930-е и 1960-е годы. По мнению экономического историка Грегори Уойрола, оба эпизода имеют ряд сходств[43]. В обоих случаях академическим дебатам предшествовали вспышки всеобщего интереса, вызванного недавним ростом безработицы. В обоих случаях споры не были решены окончательно, но погасли после снижения безработицы (за счёт начала Второй мировой войны для дискуссии 1930-х годов, и войны во Вьетнаме для 1960-х). В обоих случаях дебаты прошли в рамках господствующей парадигмы того времени, без отсылок к предшествующей истории мысли. В 1930-е годы оптимисты основывали свои аргументы в основном на неоклассической вере в способность саморегулируемого рынка автоматически уменьшить любую краткосрочную безработицу благодаря компенсирующим эффектам. В 1960-е годы вера в компенсирующие эффекты была менее сильной, но мейнстримные кейнсианские экономисты того времени в основном считали, что государственное вмешательство сможет противостоять любой постоянной технологической безработице, которая не была устранена действием рыночных сил. Ещё одним сходством стала публикация крупных федеральных исследований в конце обоих эпизодов, которые обнаружили отсутствие долгосрочной технологической безработицы (хотя исследования подтверждали, что инновации являются основным фактором в краткосрочном вытеснении работников, и советовали правительству оказывать помощь работникам)[note 7][43].

Когда золотой век капитализма завершился в 1970-х годах, уровень безработицы вновь поднялся и на этот раз оставался относительно высоким на протяжении оставшейся части века во всех наиболее развитых экономиках. Некоторые экономисты вновь утверждали, что это может быть связано с инновациями, пожалуй, наиболее известным из них был Пол Самуэльсон[44]. Также был опубликован ряд популярных произведений с предупреждениями о технологической безработице. Сюда входили книга Джеймса Альбуса 1976 года «Народный капитализм: экономика революции роботов»[45][46]; работы Дэвида Нобла, опубликованные в 1984[47] и 1993[48] годах, а также Джереми Рифкин и его книга 1995 года «Конец работы»[49]. Для заключительных десятилетий XX столетия была характерна гораздо большая обеспокоенность по поводу технологической безработицы в Европе по сравнению с США[50]. Всё-таки за исключением периодов интенсивных дискуссий 1930-х и 1960-х годов в XX веке как среди профессиональных экономистов, так и среди широкой общественности имелся консенсус, что технология не вызывает долгосрочную безработицу[51]. Книга 1996 года «Глобальная ловушка» заявляет о возможном «обществе 20/80». В этом возможном обществе XXI века, 20 процентов трудоспособного населения будет достаточно, чтобы обеспечить развитие мировой экономики. Авторы описывают, как на конференции, собравшей по приглашению Михаила Горбачёва 500 ведущих политиков, бизнесменов и учёных со всех континентов с 27 сентября по 1 октября 1995 года в отеле «Fairmont» в Сан-Франциско, возник термин «общество одной пятой». Авторы описывают увеличение производительности труда, вызванное уменьшением объёма работы, так что этот объём работы может быть выполнен одной пятой всей рабочей силы в мире, при этом четыре пятых всех лиц трудоспособного возраста остаются без работы.

XXI век править

Общее мнение, что нововведения не вызывают долгосрочную безработицу, держалось на протяжении первого десятилетия XXI века, хотя оно продолжало оспариваться в ряде научных трудов[9][13] и популярных работ, таких как книги Маршалла Брейна «Роботизированная нация»[53] и Мартина Форда «Свет в туннеле: автоматизация, ускорение технологий и экономика будущего»[54].

Обеспокоенность технологической безработицей выросла в 2013 году, отчасти из-за ряда исследований, прогнозирующих существенное повышение технологической безработицы в предстоящие десятилетия, и эмпирических доказательств того, что в определённых секторах занятость падает во всём мире, несмотря на рост производства; стало ясно, что глобализация и офшоризация — не единственные причины роста безработицы[10][11][55].

В 2013 году профессор Ник Блум из Стэнфордского университета констатировал серьёзные изменения в подходах к технологической безработице среди его коллег-экономистов[56]. В 2014 году «Файнэншл Таймс» сообщила, что влияние инноваций на рабочие места стало господствующей темой в современной экономической дискуссии[57]. Согласно работе 2014 года учёного и бывшего политика Майкла Игнатьев вопросы, касающиеся последствий технологических изменений стали «преследовать демократическую политику повсюду»[58]. Опасения вызывает падение во всём мире занятости в таких секторах, как обрабатывающая промышленность, падение на протяжении нескольких десятилетий оплаты труда низко- и среднеквалифицированных рабочих, при том что производительность труда продолжает расти и повторяющиеся случаи экономического восстановления без создания рабочих мест (англ. jobless recovery). В XXI веке целый ряд задач для квалифицированного труда оказался частично захвачен машинами, в том числе в сфере переводов, правовых исследований и даже элементарной журналистики. Уход за людьми, развлечения и другие задачи, требующие сопереживания, которые ранее считались закрытыми для автоматизации, также начали выполняться роботами[10][11][59][60].

Бывший американский министр финансов и профессор экономики Гарвардского университета Лоуренс Саммерс заявил в 2014 году, что он больше не верит в то, что автоматизация всегда будет создавать новые рабочие места и, что «это не какая-то гипотетическая возможность в будущем; это то, что возникает перед нами прямо сейчас»[note 8][5][61][62]. В то время как профессор Марк МакКарти, сам будучи оптимистом по поводу технологической безработицы, заявил осенью 2014 года, что теперь «преобладает мнение», что эра технологической безработицы наступила[52].

На Давосском форуме 2014 года Томас Фридман сообщил, что связь между технологией и безработицей, была, очевидно, доминирующей темой обсуждений в этом году. Опрос в Давосе 2014 года выяснил, что 80 % из 147 респондентов согласились с тем, что технология управляет ростом безработицы[63]. В 2015 году в Давосе Джиллиан Тетт обнаружила, что почти все делегаты, участвующие в дискуссии о неравенстве и технологии, ожидают увеличения неравенства в течение ближайших пяти лет, и считает поводом для этого технологическое вытеснение рабочих мест[64].

Другие экономисты, однако, остаются оптимистичными по поводу перспектив избежания долгосрочной технологической безработицы. В 2014 году Pew Research опросили 1896 технических специалистов и экономистов и нашли раскол мнений: 48 процентов респондентов считают, что к 2025 году развитие новых технологий вытеснит больше рабочих мест, чем создаст их, а 52 процента утверждают, что наоборот[65]. Не все недавние эмпирические исследования обнаружили доказательства в поддержку пессимистического взгляда на технологическую безработицу. Исследование, опубликованное в 2015 году, изучающее влияние промышленных роботов в 17 странах в период с 1993 по 2007 год, не нашло общего сокращения занятости из-за роботов, при этом произошло небольшое увеличение заработной платы[24]. Профессор экономики Брюс Чепмен из Австралийского национального университета сообщил, что исследования, подобные работам Фрея и Осборна, склонны преувеличивать вероятность будущей потери рабочих мест, так как они не учитывают новых рабочих мест, которые могут быть созданы благодаря технологиям в новых, неизвестных пока областях[66].

Исследование Oxford Martin School показало, что сотрудники, выполняющие «задачи по ясно определённым процедурам, которые легко могут быть выполнены сложными алгоритмами», находятся под угрозой увольнения. В исследовании, опубликованном в 2013 году, показывается, что автоматизация может повлиять как на квалифицированную, так и на неквалифицированную работу, как на высоко-, так и на низкооплачиваемые профессии; однако, низкооплачиваемые физические профессии подвергаются наибольшему риску[11]. Тем не менее, по данным исследования, опубликованного в McKinsey Quarterly[67] в 2015 году, в большинстве случаев компьютеризация проявляет себя не как полная замена сотрудников, а как автоматизация части задач, которые они выполняют[68].

Варианты решения проблемы править

Запрет/отказ от инноваций править

 
«Против чего я возражаю, это повальное увлечение машинами, а не машины как таковые. Повальное увлечение тем, что они называют трудосберегающие машины. Они продолжают „экономить труд“, когда тысячи людей остались без работы и выброшены на улицу, чтобы умереть от голода». — Ганди, 1924[note 9].

Исторически нововведения иногда запрещали из-за опасений по поводу их воздействия на занятость. С развитием современной экономики, однако, этот вариант, как правило, даже не рассматривается в качестве возможного решения, по крайней мере для стран с развитой экономикой. Даже комментаторы, которые пессимистично оценивают долгосрочную технологическую безработицу, неизменно считают инновационность в целом благом для общества. Дж С. Милль являлся, пожалуй, единственным из известных западных политических экономистов, кто предложил запретить использование технологии в качестве возможного решения проблемы безработицы[12].

Экономические взгляды Ганди призывали задержать внедрение трудосберегающих машин до тех пор, пока проблема безработицы не будет смягчена, однако этот совет был в основном отвергнут Неру, который стал премьер-министром после завоевания Индией независимости. Политика замедления процесса внедрения инноваций, с тем чтобы избежать технологической безработицы, была реализована, однако, в XX веке в Китае в правление Мао[69][70][71].

Социальные выплаты править

Использование различных форм субсидий и бесплатных раздач часто было принято в качестве решения технологической занятости даже со стороны консерваторов и тех, кто с оптимизмом смотрит на долгосрочные последствия в отношении рабочих мест. Программы социального обеспечения исторически имеют тенденцию быть более устойчивыми по сравнению с другими решениями проблемы безработицы, такими как прямое создание рабочих мест в рамках общественных работ. Рамсей Маккуллох и большинство других классических экономистов, хотя и считали, что компенсирующие эффекты способны решить проблему, выступали за государственную помощь для тех, кто страдает от технологической безработицы, так как они понимали, что приспособление рынка к новой технологии не бывает мгновенным, и лица, вытесненные с рабочих мест в результате внедрения трудосберегающих технологий, не всегда смогут сразу получить другие рабочие места посредством собственных усилий[12].

Основной доход править

Ряд комментаторов утверждают, что традиционных форм социального обеспечения может быть недостаточно, учитывая будущие проблемы, вызванные технологической безработицей, и предлагают безусловный основной доход в качестве альтернативы. Люди, пропагандирующие определённую форму основного дохода в качестве решения технологической безработицы, включают Мартина Форда[72], Эрика Бринолфссона[57], Роберта Рейха и Гая Стендинга. Рейх заходит настолько далеко, что утверждает, что введение базового дохода (возможно, в виде негативного подоходного налога) «почти неизбежно»[73], тогда как Стендинг считает, что основной доход становится «политически важным»[74].

Скептицизм по поводу основного дохода исходит и от правых, и от левых, и предложения по поводу его введения также идут из всех сегментов политического спектра. Например, хотя самые известные из предложенных форм (налогообложение и распределение), как правило, воспринимаются как левые идеи, против которых пытаются бороться правые, некоторые другие формы основного дохода были предложены либертарианцами, такими как фон Хайек и Фридман. «План помощи семье» (Family Assistance Plan, FAP) 1969 года республиканского президента Никсона, который имел много общего с основным доходом, прошёл Палату представителей, но потерпел поражение в Сенате[75].

Одно из возражений против основного дохода заключается в том, что он может демотивировать работников, но свидетельства из пилотных проектов в Индии, Африке и Канаде указывают на то, что этого не произойдёт и что основной доход поощряет низовое предпринимательство и более продуктивную совместную работу. Другое возражение заключается в том, что устойчивое финансирование таких обязательств является огромной проблемой. Хотя предлагаются новые идеи по поводу источников средств, такие как предложение Мартина Форда о «налоге на возвращение заработной платы» (wage recapture tax), вопрос о том, как финансировать основной доход на приемлемом уровне, по-прежнему дискутируется, и скептики считают всю эту идею утопией. Даже с прогрессивной точки зрения существуют опасения, что слишком низкий основной доход может не помочь экономически уязвимым категориям, особенно если он будет финансироваться в основном благодаря уменьшению других форм социального обеспечения[74][76][77][78].

Одним из возможных ответов на проблемы финансирования и общественного контроля может быть распределение затрат и контрольных функций по частному, а не государственному сектору. Компании во всех отраслях экономики должны будут трудоустроить людей, но в должностных инструкциях останется простор для частных инноваций, и физическим лицам придётся конкурировать, чтобы быть нанятыми и сохранить за собой рабочее место. Это было бы аналогом основного дохода применительно к коммерческому сектору, то есть рыночной формой основного дохода. Ещё один вариант рыночной формы был предложен в Центре экономической и социальной справедливости (CESJ) в рамках «справедливого третьего пути» (третий путь с большей справедливостью) на основе широко распределённой власти и свободы. Называемый Capital Homestead Act[79], он напоминает о «Народном капитализме» Джеймса Альбуса[45][46] в том плане, что создание денег и права собственности на ценные бумаги распространены широко и непосредственно среди индивидов, а не проходят через, или концентрируются в централизованных или элитных механизмах.

Образование править

Повышение доступности качественного образования, повышение уровня профессиональной подготовки для взрослых — это решение, в принципе, по крайней мере не противостоит любой части политического спектра, и его приветствовали даже те, кто с оптимизмом смотрит на долгосрочную технологическую занятость. Повышение качества образования за счёт бюджетных средств особенно популярно среди промышленников. Однако некоторые учёные утверждают, что одного улучшения образования будет недостаточно для решения проблемы технологической безработицы, указывая на снижение спроса на множество среднеквалифицированных навыков, и предполагая, что не каждый человек способен стать мастером в самых продвинутых навыках[21][22][23]. Ким Тайпале сказал, что «эра колоколообразной кривой распределения, которая поддерживала раздутый средний класс, закончилась… Образование как таковое не компенсирует эту разницу»[80]. Ещё в 2011 году Пол Кругман утверждал, что лучшее образование было бы недостаточным для решения проблемы технологической безработицы[81].

Потребуется существенная трансформация системы образования, направленная на подготовку творчески мыслящих, быстро адаптирующихся, предприимчивых работников[82][83]. При этом особое внимание во многих странах уделяют обучению STEM — наука, технологии, инжиниринг и математика. Например, в США есть специальная программа. В последние годы широко употребляется и аббревиатура STEAM, учитывающая также искусство и творчество в широком смысле. В России в 2018 г. на программы высшего образования по STEAM-специальностям принято около 45 % студентов[84].

Общественные работы править

Программы общественных работ традиционно используются правительствами, чтобы непосредственно повысить занятость, хотя против этого часто выступают некоторые, но не все, консерваторы. Жан-Батист Сэй, хотя обычно ассоциируется со свободной рыночной экономики, считал, что общественные работы могут быть решением проблемы технологической безработицы. Некоторые комментаторы, например, профессор Мэтью Форстейтер, считают, что общественные работы и гарантированные рабочие места в государственном секторе могут быть идеальным решением для технологической безработицы, так как в отличие от социальных программ или гарантированного дохода они обеспечивают людям социальное признание и конструктивное участие, связанные с рабочим местом[85][86].

Для менее развитых экономик, общественные работы могут быть решением, которое проще администрировать по сравнению с универсальными социальными программами[14]. По состоянию на 2015 год, призывы к организации общественных работ в странах с развитой экономикой стали менее частыми, даже от прогрессистов, из-за опасений по поводу суверенного долга. Частичным исключением являются расходы на инфраструктуру, которые были рекомендованы в качестве решения проблемы технологической безработицы даже экономистами, которые ранее ассоциировались с неолиберальной повесткой дня, такими как Ларри Саммерс[87].

Сокращённая продолжительность рабочего времени править

В 1870 году средний американский рабочий работал около 75 часов в неделю. Незадолго до второй мировой войны количество рабочих часов сократилось до 42 в неделю, и снижение было аналогичным в других странах с развитой экономикой. По словам В. Леонтьева, это было добровольное увеличение технологической безработицы. Сокращение рабочих часов помогало делить объём работы, и одобрялось работниками, которые были рады сокращению часов, чтобы получить дополнительный досуг, поскольку инновации в то время, как правило, позволяли повысить их ставки заработной платы[14].

Дальнейшее сокращение рабочего времени было предложено в качестве возможного решения проблемы безработицы экономистами, в том числе Джоном Коммонсом, Кейнсом и Луиджи Пазинетти. Но когда рабочее время достигло около 40 часов в неделю, рабочие стали меньше приветствовать его дальнейшее сокращение, и чтобы предотвратить потерю дохода и из-за того, что многие ценят работу ради неё самой. В целом экономисты XX века выступали против дальнейших сокращений в качестве решения проблемы безработицы, заявляя, что сокращение вызвано заблуждением о неизменном объёме работ[88]. В 2014 году сооснователь компании Google Ларри Пейдж предложил ввести четырёхдневную рабочую неделю, утверждая, что поскольку технология продолжает вытеснять рабочие места, больше людей таким образом сможет найти работу[61][89][90].

Расширение владения технологическими активами править

Несколько предлагаемых решений непросто позиционировать в традиционном лево-правом политическом спектре. Эти предложения включают в себя расширение собственности на роботов и другие производственные фонды. Расширение владения технологиями получило поддержку ряда авторов, включая Джеймса Альбуса[45][91], Джона Ланчестера[92], Ричарда Фримена[77] и Ноя Смита[93]. Джарон Ланье предложил похожие решения: механизм, где обычные люди получают «нано платежи» за большие данные, которые они генерируют во время регулярного веб-сёрфинга и других аспектов их присутствия в интернете[94].

Другие править

Угроза технологической безработицы время от времени используется адвокатами свободного рынка в качестве оправдания для реформ в духе экономики предложения, чтобы упростить для работодателей наём и увольнение работников. И наоборот, она также была использована как повод, чтобы оправдать увеличение защиты работников[8][95].

Ларри Саммерс предлагает энергичные совместные усилия для борьбы с «мириадой схем» — таких как налоговые гавани, банковская тайна, отмывание денег, регулятивный арбитраж, которые позволяют обладателям большого богатства не платить налоги — чтобы сделать более трудным накопление огромных состояний без ответного «большого социального вклада». Саммерс предложил более строгое соблюдение антимонопольного законодательства; сокращение «чрезмерной» защиты интеллектуальной собственности; более широкое поощрение системы участия в прибылях, которые могут принести пользу работникам и дать им долю в накоплении богатства; укрепление коллективных трудовых договоров; улучшение корпоративного управления; укрепление системы финансового регулирования, чтобы ликвидировать субсидии на финансовую деятельность; смягчение ограничений землепользования, которые могут привести к росту цен на землевладения; улучшение профессиональной подготовки молодёжи и переподготовки высвобождаемых работников; увеличение государственных и частных инвестиций в развитие инфраструктуры, такой как энергетика и транспорт[5][61][62].

Майкл Спенс считает, что ответ на будущее влияние технологий потребует детального понимания глобальных сил и потоков, которые технология привела в движение. Адаптация к ним «потребует изменения менталитета, политики, инвестиций (особенно в человеческий капитал), и вполне возможно, моделей занятости и распределения»[note 10][96].

После публикации книги 2011 года «Гонка против машин», профессора MIT Эндрю Макафи и Эрик Бринолфссон стали известны среди тех, кто поднимает вопрос о технологической безработице. Оба профессора остаются довольно оптимистичными, однако заявляют, что «ключ к победе в гонке — это не конкурировать против машин, но конкурировать вместе с машинами»[97][98][99][100][101][102][103].

См. также править

Примечания править

Комментарии

  1. ↑ Технологии, вытесняющие труд, можно систематизировать под категориями Механизация, Автоматизация, и Улучшение процесса. Первые две категории принципиально включают передачу задач от людей машинам. Третья часто означает ликвидацию задач как таковых. Общее для всех трёх состоит в том, что задачи забираются у работников, сокращая занятость. На практике, эти категории часто пересекаются: улучшение процесса может включать в себя достижение в сфере автоматизации или механизации. Граница между механизацией и автоматизацией также субъективна, поскольку иногда механизация сопровождается созданием элементов управления, рассматриваемых как часть автоматизации.
  2. ↑ Иногда эти казни производились методами, обычно приберегаемыми для самых опасных преступников, например, в одном случае на юге Франции у 58 человек были переломаны кости на колесе за продажу запрещённых товаров.
  3. ↑ В частности, этой точки зрения придерживался сэр Джон Хабаккук в работе American and British Technology in the Nineteenth Century (1962), (Cambridge University Press). Хабаккук также утверждал, что из-за систематической нехватки рабочих рук в США рабочие гораздо меньше сопротивлялись внедрению новых технологий, следствием чего стала более эффективная американская система производства.
  4. ↑ Смит не обращался напрямую к проблеме технологической безработицы, в отличие от Такера, который в 1757 году говорил, что в длительной перспективе внедрение машин позволит занять больше людей, чем это было возможно без них.
  5. ↑ Хотя первоначально Рикардо считал, что инновации идут на благо всему населению, Мальтус убедил его, что технология может снизить заработную плату рабочего класса и вызвать долгосрочную безработицу.
  6. ↑ Обычно внедрение машин увеличивает выпуск продукции и снижает затраты на единицу продукции.
  7. ↑ В 1930-х годах таким исследованием было Unemployment and technological change (Report no. G-70, 1940) Каррингтона Калхуна Джилла (Corrington Calhoun Gill) из 'National Research Project on Reemployment Opportunities and Recent changes in Industrial Techniques'. Некоторые более ранние федеральные отчёты придерживались пессимистических взглядов на технологическую безработицу, например, Memorandum on Technological Unemployment (1933) Эвана Клага (Ewan Clague) из Bureau of Labor Statistics. Некоторые авторитетные авторы, например, Удо Сауттер (Udo Sautter) в Главе 5 работы Three Cheers for the Unemployed: Government and Unemployment Before the New Deal (Cambridge University Press, 1991) — утверждают, что в начале 1930-х годов имелся почти что консенсус среди американских экспертов, что технологическая безработица является главной проблемой. При этом другие авторы, как, например, Брюс Бартлетт[en] в своей Is Industrial Innovation Destroying Jobs (Cato Journal 1984) Архивная копия от 28 мая 2016 на Wayback Machine, утверждают, что большинство экономистов оставались оптимистами даже в 1930-е. В эпизоде 1960-х основным федеральным отчётом, которым отмечено завершение периода интенсивной дискуссии, был Technology and the American economy (1966), изданный Национальной комиссией ('National Commission on Technology, Automation, and Economic Progress'), учреждённой президентом Линдоном Джонсоном в 1964 году Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine
  8. ↑ Саммерс также предостерегает о «катастрофических последствиях» от внедрения роботов, 3D-принтеров, искусственного интеллекта и аналогичных технологий для тех, кто выполняет рутинные задачи. С его точки зрения, «уже больше американцев живут за счёт страховки по нетрудоспособности, чем производительно занято в промышленности. И все тенденции ведут в плохом направлении, в особенности для менее квалифицированных, поскольку способность капитала, воплощённого в искусственном интеллекте, заместить труд как „белых“, так и „синих воротничков“, будет быстро возрастать в ближайшие годы». Саммерс также сказал, что «есть множество поводов думать, что софтверная революция будет даже более значима, чем аграрная. На этот раз изменения будут происходить быстрее и окажут влияние на большую часть экономики. […] Существует больше секторов, теряющих занятость, чем создающих рабочие места. А с точки зрения генеральных целей софтверной технологии понятно, что даже те отрасли и рабочие места, которые она создаёт, не вечны. […] Если текущие тенденции сохранятся, то, может быть, спустя поколение четверть всех людей среднего возраста будет сидеть без работы»
  9. ↑ Небольшую подборку цитат из Ганди касательно его взглядов о необходимости замедления инноваций при существовании безработицы см. The place of machines Архивная копия от 5 марта 2016 на Wayback Machine (англ.)
  10. ↑ Спенс также писал: «Идёт мощная волна цифровых технологий, замещающих труд во всё более сложных задачах. Этот процесс замещения труда и дезинтермедиации уже продолжается некоторое время в сфере услуг — вспомните о банкоматах, интернет-банкинге, ERP, CRM, системе мобильных платежей и многом другом. Эта революция распространяется на производство товаров, где роботы и 3D-принтеры вытесняют труд». С его точки зрения, львиная доля затрат на цифровые технологии приходится на начало их внедрения, на разработку хардвера (например, сенсоров) и, что более важно, на создание софтвера, который позволяет машинам выполнять различные задачи. «Как только это достигнуто, предельные затраты на хардвер становятся относительно небольшими (и снижаются с ростом масштабов), а предельные затраты на замену софтвера по сути равняются нулю. С учётом огромного потенциала глобального рынка по покрытию фиксированных стартовых затрат на дизайн и тестирование, стимулы для инвестиций [в цифровые технологии] очень привлекательны». Спенс полагает, что в отличие от предшествующих цифровых технологий, которые требовали от фирм по всему миру нанимать большое количество недозагруженного дорогостоящего персонала, основным мотивом в текущей волне цифровых технологий «является снижение затрат через замещение труда». Например, по мере снижения себестоимости 3D-принтинга, «легко себе представить», что производство может стать «экстремально» локализованным и клиентоориентированным. Более того, такое производство может возникать в ответ на имеющийся, а не потенциальный или прогнозируемый спрос. «Между тем, влияние роботов … не ограничивается производством. Хотя беспилотные автомобили и дроны — наиболее известные примеры, воздействие роботов на логистику в целом впечатляет не меньше. Компьютеры и робототехнические краны, складирующие и перемещающие контейнеры, загружающие их в суда, теперь управляют портом Сингапура, одним из наиболее эффективных в мире». Спенс полагает, что труд, вне зависимости от его дешевизны, будет становиться менее важным активом для экономического роста и расширения занятости, а трудоёмкое, процессно-ориентированное производство будет терять в эффективности; при этом релокализация примет глобальные масштабы. С его точки зрения, производство не исчезнет, но станет менее трудоёмким, так что всем странам придётся перестроить их модели роста вокруг цифровых технологий и человеческого капитала, поддерживая их занятость и расширение

Источники

  1. ↑ Keynes J. M. Economic Possibilities for our Grandchildren (1930) Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine.
  2. ↑ 1 2 Daron Acemoglu, Pascual Restrepo. The Race between Man and Machine: Implications of Technology for Growth, Factor Shares, and Employment (англ.) // American Economic Review. — 2018-06-01. — Vol. 108, iss. 6. — P. 1488–1542. — ISSN 0002-8282. — doi:10.1257/aer.20160696.
  3. ↑ Carl Benedikt Frey, Michael A. Osborne. The future of employment: How susceptible are jobs to computerisation? (англ.) // Technological Forecasting and Social Change. — 2017-01. — Vol. 114. — P. 254–280. — doi:10.1016/j.techfore.2016.08.019. Архивировано 8 марта 2021 года.
  4. ↑ Форд, 2016, с. 340.
  5. ↑ 1 2 3 Lawrence H. Summers. Lawrence H. Summers on the Economic Challenge of the Future: Jobs (англ.) (7 июля 2014). Дата обращения: 22 августа 2014. Архивировано 26 августа 2014 года.
  6. ↑ 1 2 Woirol, 1996, pp. 77 - 90
  7. ↑ 1 2 3 Paul Krugman (2013-06-12). "Sympathy for the Luddites". New York Times. Архивировано из оригинала 28 июня 2015. Дата обращения: 14 июля 2015.
  8. ↑ 1 2 Sergio Cesaratto , Antonella Stirati , Franklin Serrano. Technical Change, Effective Demand, and Employment (англ.). Center for Full Employment And Price Stability (октябрь 2001). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано из оригинала 23 сентября 2015 года.
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 Marco Vivarelli. Innovation, Employment and Skills in Advanced and Developing Countries: A Survey of the Literature (англ.). Institute for the Study of Labor (январь 2012). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 6 ноября 2015 года.
  10. ↑ 1 2 3 Richard Waters (2014-03-03). "Technology: Rise of the replicants". Financial Times. Архивировано из оригинала 13 июля 2015. Дата обращения: 14 июля 2015.
  11. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Carl Benedikt Frey and Michael A. Osborne. THE FUTURE OF EMPLOYMENT: HOW SUSCEPTIBLE ARE JOBS TO COMPUTERISATION (англ.). Oxford University, Oxford Martin School (17 сентября 2013). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 4 марта 2016 года.
  12. ↑ 1 2 3 Blaug, 1997, p182
  13. ↑ 1 2 Marco Vivarelli. Innovation and Employment: : A Survey (англ.). Institute for the Study of Labor (февраль 2007). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 6 ноября 2015 года.
  14. ↑ 1 2 3 Wassily Leontief. Technological Advance, Economic Growth, and the Distribution of Income (англ.) // Population and Development Review  (англ.) (рус. : journal. — 1983. — September (vol. 9(3)). — P. 403—410. — doi:10.2307/1973315. Архивировано 10 февраля 2017 года.
  15. ↑ Did the Computer Revolution shift the fortunes of U.S. cities? Technology shocks and the geography of new jobs (англ.) // Regional Science and Urban Economics. — 2016-03-01. — Vol. 57. — P. 38–45. — ISSN 0166-0462. — doi:10.1016/j.regsciurbeco.2015.11.003. Архивировано 24 мая 2021 года.
  16. ↑ Бабурин В.Л., Земцов С.П. Инновационный потенциал регионов России. — Москва: Университетская книга. — 358 с. — ISBN 978-5-91304-721-2. Архивировано 26 марта 2022 года.
  17. ↑ Stepan Zemtsov. New technologies, potential unemployment and ‘nescience economy’ during and after the 2020 economic crisis (англ.) // Regional Science Policy & Practice. — 2020-08. — Vol. 12, iss. 4. — P. 723–743. — ISSN 1757-7802 1757-7802, 1757-7802. — doi:10.1111/rsp3.12286.
  18. ↑ Tabarrok, Alex Productivity and unemployment (англ.). Marginal Revolution (31 декабря 2003). Дата обращения: 11 марта 2007. Архивировано 8 июня 2007 года.
  19. ↑ Ford, 2009, Chpt 3, 'The Luddite Fallacy'
  20. ↑ Lord Skidelsky. Death to Machines? (англ.). Project Syndicate (12 июня 2013). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 14 июля 2015 года.
  21. ↑ 1 2 Lawrence F. Katz, Robert A. Margo. Technical change and the relative demand for skilled labor: The united states in historical perspective (англ.). National Bureau of Economic Research (февраль 2013). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 14 июля 2015 года.
  22. ↑ 1 2 David H. Autor, David Dorn. The growth of low skill service jobs and the polarization of the US labor market (англ.) // The American Economic Review  (англ.) (рус. : journal. — 2013. — August (vol. 103(5)). — P. 1553—1597. Архивировано 15 июля 2015 года.
  23. ↑ 1 2 Paul Beaudry, David A. Green, Benjamin M. Sand. The Great Reversal in the Demand for Skill and Cognitive Tasks (англ.). National Bureau of Economic Research (март 2013). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 15 июля 2015 года.
  24. ↑ 1 2 Georg Graetz, Guy Michaels. Robots at Work (англ.). Centre for Economic Policy Research (март 2015). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 14 июля 2015 года.
  25. ↑ Carl Benedikt Frey , Michael Osborne and Citi Research. TECHNOLOGY AT WORK : The Future of Innovation and Employment (англ.). Oxford Martin School (февраль 2015). Дата обращения: 4 ноября 2015. Архивировано 18 августа 2015 года.
  26. ↑ Humans are underrated (англ.). Fortune. Дата обращения: 26 июля 2015. Архивировано 25 июля 2015 года.
  27. ↑ См. книгу восьмую, главу XVIII в Жизни двенадцати цезарей Светония
  28. ↑ Woirol, 1996, p. 17
  29. ↑ 1 2 3 «Relief» Архивная копия от 6 марта 2016 на Wayback Machine
  30. ↑ Forbes, 1932, p2
  31. ↑ Forbes, 1932, pp24 -30
  32. ↑ Campa, Riccardo. Technological Growth and Unemployment: A Global Scenario Analysis (англ.) // Journal of Evolution and Technology  (англ.) (рус. : journal. — 2014. — February. — ISSN 1541-0099. Архивировано 10 марта 2016 года.
  33. ↑ Forbes, 1993, chapter 2
  34. ↑ Forbes, 1932, passim, see esp. pp. 49 - 53
  35. ↑ Forbes, 1932, pp. 147—150
  36. ↑ Roberto Sabatino Lopez. Chpt. 2,3 // The Commercial Revolution of the Middle Ages, 950-1350. — Cambridge University Press, 1976. — ISBN 0521290465.
  37. ↑ 1 2 Schumpeter, 1987, Chpt 6
  38. ↑ Schumpeter, 1987, Chpt 4
  39. ↑ Sowell, T. (2006), "Chapter 5: Sismondi: A Neglected Pioneer", On Classical Economics
  40. ↑ Is industrial innovation destroying jobs? // The Cato Journal. — 2014. Архивировано 28 мая 2016 года.
  41. ↑ Woirol, 1996, pp. 2, 20 - 22
  42. ↑ Woirol, 1996, pp. 2 , 8 - 12
  43. ↑ 1 2 Woirol, 1996, pp. 8 - 12
  44. ↑ Samuelson, Paul. Ricardo Was Right! // The Scandinavian Journal of Economics. — 1989. — Vol. 91, № 1. — P. 47–62. Архивировано 26 сентября 2015 года.
  45. ↑ 1 2 3 James S. Albus, Peoples' Capitalism: The Economics of the Robot Revolution Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine (free download)
  46. ↑ 1 2 James S. Albus, People’s Capitalism main website Архивная копия от 11 марта 2018 на Wayback Machine
  47. ↑ Noble, 1984
  48. ↑ Noble, 1993
  49. ↑ Rifkin, 1995
  50. ↑ Woirol, 1996, pp. 143 - 144
  51. ↑ Woirol, 1996, p. 3
  52. ↑ 1 2 Mark MacCarthy (2014-09-30). "Time to kill the tech job-killing myth". The Hill. Архивировано из оригинала 13 августа 2015. Дата обращения: 14 июля 2015.
  53. ↑ Brain, 2003
  54. ↑ Ford, 2009
  55. ↑ Derek Thompson. What Jobs Will the Robots Take? (англ.). The Nation (23 января 2014). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 24 апреля 2018 года.
  56. ↑ Special Report (2013-03-29). "A mighty contest: Job destruction by robots could outweigh creation". The Economist. Архивировано из оригинала 27 июня 2015. Дата обращения: 14 июля 2015.
  57. ↑ 1 2 Cardiff Garcia, Erik Brynjolfsson and Mariana Mazzucato (2014-07-03). Robots are still in our control. The Financial Times. Дата обращения: 14 июля 2015. Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine
  58. ↑ Michael Ignatieff (2014-02-10). "We need a new Bismarck to tame the machines". Financial Times. Дата обращения: 14 июля 2015.
  59. ↑ Lord Skidelsky (2013-02-19). "Rise of the robots: what will the future of work look like?". London: The Guardian. Архивировано из оригинала 12 марта 2013. Дата обращения: 14 июля 2015.
  60. ↑ Andrew McAfee and Erik Brynjolfsson (2014). «passim, see esp Chpt. 9».
  61. ↑ 1 2 3 As Robots Grow Smarter, American Workers Struggle to Keep Up Архивная копия от 14 декабря 2017 на Wayback Machine (2014-12-15), The New York Times
  62. ↑ 1 2 Larry Summers, The Inequality Puzzle Архивная копия от 18 мая 2014 на Wayback Machine, Democracy: A Journal of Ideas, Issue #32, Spring 2014
  63. ↑ Forum Debate: Rethinking Technology and Employment <--Centrality of work , 1:02 - 1:04 --> (англ.). World Economic Forum (январь 2014). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано из оригинала 22 декабря 2015 года.
  64. ↑ Gillian Tett (2015-01-21). technology would continue to displace jobs over the next five years. The Financial Times. Дата обращения: 14 июля 2015. Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine
  65. ↑ Smith, Aaron; Anderson, Janna. AI, Robotics, and the Future of Jobs (англ.). Pew Research Center (6 августа 2014). Дата обращения: 14 августа 2014. Архивировано 13 августа 2014 года.
  66. ↑ Jacob Greber. Employment fears in the face of increasing automation (англ.). Australian Financial Review (1 февраля 2015). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано из оригинала 4 января 2015 года.
  67. ↑ Michael Chui, James Manyika, and Mehdi Miremadi. Four fundamentals of workplace automation As the automation of physical and knowledge work advances, many jobs will be redefined rather than eliminated—at least in the short term. (англ.). McKinsey Quarterly (ноябрь 2015). — «Very few occupations will be automated in their entirety in the near or medium term. Rather, certain activities are more likely to be automated…» Дата обращения: 7 ноября 2015. Архивировано 7 ноября 2015 года.
  68. ↑ Steve Lohr (2015-11-06). "Automation Will Change Jobs More Than Kill Them". The New York Times. Архивировано из оригинала 6 ноября 2015. Дата обращения: 7 ноября 2015. technology-driven automation will affect most every occupation and can change work, according to new research from McKinsey
  69. ↑ B. N. Ghosh. Gandhian political economy: principles, practice and policy. — Ashgate, 2007. — P. 14, 15. — ISBN 0754646815.
  70. ↑ Vijay Sanghvi. Congress Resurgence Under Sonia Gandhi. — Kalpaz, 2006. — P. 33–35. — ISBN 8178353407.
  71. ↑ Ram K. Vepa. Mao's China: A Nation in Transition. — Abhinav Publications, 2003. — P. 180–183. — ISBN 8170171113.
  72. ↑ Ford, 2009, passim, see esp. pp. 158 - 168
  73. ↑ GleninCA. Robert Reich: Universal Basic Income In The US 'Almost Inevitable' (англ.). Daily Kos (26 марта 2014). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 14 июля 2015 года.
  74. ↑ 1 2 Chris Giles Sept, Sarah O’Connor, Claire Jones and Ben McLannahan. Pay pressure (англ.). The Financial Times (18 сентября 2014). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 14 июля 2015 года.
  75. ↑ Nixon, Richard. RN: The Memoirs of Richard Nixon (неопр.). — New York: Grosset & Dunlap  (англ.) (рус., 1978. — ISBN 978-0-448-14374-3.
  76. ↑ Ford, 2009, pp.162-168
  77. ↑ 1 2 David Rotman. Who Will Own the Robots? (англ.). MIT (16 июня 2015). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано из оригинала 17 июля 2015 года.
  78. ↑ Nathan Schneider. Why the Tech Elite Is Getting Behind Universal Basic Income (англ.). Vice (magazine) (январь 2015). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 15 июля 2015 года.
  79. ↑ "Capital Homestead Act Summary", Center for Economic and Social Justice Архивная копия от 16 июня 2017 на Wayback Machine
  80. ↑ David Bollier. POWER-CURVE SOCIETY: The Future of Innovation, Opportunity and Social Equity in the Emerging Networked Economy (англ.). The Aspen Institute (январь 2013). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 15 июля 2015 года.
  81. ↑ Paul Krugman. Degrees and Dollars (англ.). The New York Times (март 2011). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 1 августа 2015 года.
  82. ↑ Кузьминов Ярослав, Сорокин Павел, Фрумин Исак. Общие и специальные навыки как компоненты человеческого капитала: новые вызовы для теории и практики образования // Форсайт. — 2019. — Т. 13, вып. S2. — С. 19–41. — ISSN 1995-459X. Архивировано 11 января 2022 года.
  83. ↑ Степан Земцов, Вера Баринова, Роза Семёнова. Риски цифровизации и адаптация региональных рынков труда в России // Форсайт. — 2019. — Т. 13, вып. 2. — С. 84–96. — ISSN 1995-459X. Архивировано 24 мая 2021 года.
  84. ↑ Семенова Р.И., Земцов С.П., Полякова П.Н. STEAM-образование и занятость в информационных технологиях как факторы адаптации к цифровой трансформации экономики в регионах России // Инновации. — 2019. — Вып. 10 (252). — С. 58–70. — ISSN 2071-3010. Архивировано 24 мая 2021 года.
  85. ↑ Mathew Forstater. Unemployment in Capitalist Economies - A History of Thought for Thinking About Policy (англ.). Center for Full Employment and Price Stability , University of Missouri–Kansas City (август 2001). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 5 октября 2014 года.
  86. ↑ Forstater, Mathew. Working for a better world Cataloging arguments for the right to employment (англ.) // Philosophy & Social Criticism  (англ.) (рус. : journal. — 2015. — Vol. 41, no. 1. — doi:10.1177/0191453714553500. Архивировано 18 февраля 2016 года.
  87. ↑ Ed Balls , Lawrence Summers (co-chairs). Report of the Commission on Inclusive Prosperity (англ.). Center for American Progress (январь 2015). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано 25 июня 2015 года.
  88. ↑ Walker, Tom. Why economists dislike a lump of labor (неопр.) // Review of Social Economy. — 2007. — Т. 65, № 3. Архивировано 4 марта 2016 года.
  89. ↑ Larry Page discusses his views on the socioeconomic effects of advanced intelligent systems Архивная копия от 20 октября 2014 на Wayback Machine and how advanced digital technologies can be used to create abundance (as described in Peter Diamandis' book), provide for people’s needs, shorten the workweek, and mitigate any potential detrimental effects of technological unemployment. 2014-07-03.
  90. ↑ FT interview with Google co-founder and CEO Larry Page Архивная копия от 2 ноября 2014 на Wayback Machine (2014-10-31), The Financial Times
  91. ↑ Dr. James Albus (англ.). James-albus.org. Дата обращения: 28 марта 2013. Архивировано 14 мая 2013 года.
  92. ↑ Lanchester, John. The Robots Are Coming. — London Review of Books. — 2015. — Vol. 37. — P. 3—8.
  93. ↑ Noah Smith. The End of Labor: How to Protect Workers From the Rise of Robots (англ.). The Atlantic (14 января 2013). Дата обращения: 1 октября 2017. Архивировано 1 сентября 2017 года.
  94. ↑ Jaron Lanier (2013)
  95. ↑ Labour’s Declining Share — A Spectre to Worry About? Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine, The Economist, 2013.11.05
  96. ↑ Michael Spence, Labor’s Digital Displacement Архивная копия от 5 января 2016 на Wayback Machine (2014-05-22), Project Syndicate
  97. ↑ Steve Lohr, More Jobs Predicted for Machines, Not People Архивная копия от 23 октября 2017 на Wayback Machine, book review in The New York Times, 2011.10.23
  98. ↑ Andrew Keen, Keen On How The Internet Is Making Us Both Richer and More Unequal (TCTV) Архивная копия от 30 июня 2018 на Wayback Machine, interview with Andrew McAfee and Erik Brynjolfsson, TechCrunch, 2011.11.15
  99. ↑ JILL KRASNY, MIT Professors: The 99 % Should Shake Their Fists At The Tech Boom Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine, Business Insider, 2011.11.25
  100. ↑ Scott Timberg, The Clerk, RIP Архивная копия от 6 марта 2016 на Wayback Machine, Salon.com, 2011.12.18
  101. ↑ Andrew Leonard, Robots are stealing your job: How technology threatens to wipe out the middle class Архивная копия от 6 марта 2016 на Wayback Machine, Salon.com, 2014.01.17
  102. ↑ David Rotman. How Technology Is Destroying Jobs (англ.). MIT (июнь 2015). Дата обращения: 14 июля 2015. Архивировано из оригинала 27 июня 2015 года.
  103. ↑ "The FT's Summer books 2015". Financial Times. 2015-06-26. Архивировано из оригинала 8 июля 2015. Дата обращения: 14 июля 2015.

Литература править

Дополнительная литература править

  • Ramtin, Ramin (1991), Capitalism and Automation: Revolution in Technology and Capitalist Breakdown, London, UK and Concord, Massachusetts, US: Pluto Press, ISBN 978-0-7453-0370-3
  • Scott, Ellis L.; Bolz, Roger W.; University of Georgia; Reliance Electric Company (1969), Automation and Society, Athens, Georgia, US: Center for the Study of Automation and Society
  • Ayres, Robert U. Turning Point: an End to the Growth Paradigm (англ.). — London: Earthscan Publications  (англ.) (рус., 1998.
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Технологическая_безработица&oldid=136986969