Вставная новелла

(перенаправлено с «Сюжет в сюжете»)

Вставна́я нове́лла[1] (также сюжет в сюжете (англ. story within a story), вставная история[2], вставной рассказ[3]) — внесюжетный элемент повествования: фрагмент текста художественного произведения, напрямую не связанный с основным повествованием, но подчиненный главной мысли произведения[4]. Роль вставной новеллы часто играет рассказ персонажа, история найденного документа, историческое событие и др. И по стилю, и по манере повествования такие новеллы отличаются от основной повествовательной линии романа.

Обычно встречается в прозе (в пьесе Уильяма Шекспира «Гамлет», «Повесть о капитане Копейкине» в поэме Гоголя «Мёртвые души», сон Обломова в романе Гончарова «Обломов», рассказы деда Щукаря в романе М. Шолохова «Поднятая целина»). Примером вставной новеллы в поэзии может служить рассказ старого цыгана об Овидии в поэме Пушкина «Цыганы».

Роль в литературе

править

Вставная новелла обычно содержит существенную для произведения в целом мысль, которую автор не счел возможным или уместным выявить в ходе основного повествования.

Функционирование вставных новелл в каждой из разновидностей романа отличается своеобразием. Новеллистичность как жанрообразующий фактор готических романов создает повышенную сложность и неоднородность их пространственно-временной организации. Вставная новелла всегда сигнализирует о смене времени и места действия, что создает «тот самый эффект диалогичности, без которого, немыслим роман нового времени»[5].

В основном повествовании всё реалистически мотивировано, обосновано, объяснено. В новеллах обычно всё носит полусказочный, условный характер. Например, герои, отделенные друг от друга годами и расстояниями, внезапно встречаются на одном постоялом дворе. Словно по волшебству всё проясняется и улаживается.

Дон Кихот

править

Вставные новеллы в «Дон Кихоте» Сервантес вводил в роман, вынужденный к этому особенностями его построения. Как и в плутовском романе, все эпизоды книги группируются вокруг центральной фигуры. Герой странствует, и с ним происходят различные приключения, во время которых он сталкивается с разными людьми. Так строилось большинство романов XVII—XVIII веков[6].

Так как в распоряжении Сервантеса не было других композиционных средств, он использовал «сюжеты в сюжете», чтобы показать мир с разных сторон, раскрыть те стороны жизни, которые непосредственно не связаны с героем. Писателю нужно было показать, что существовал романтический мир Ренессанса, очень непохожий на ту прозаическую Испанию, на фоне которой действует Дон Кихот. Но вставные новеллы важны и для более широкого раскрытия основной темы романа[7].

В готической литературе

править

Вставная новелла — композиционный приём в английской готической прозе (XVIII—XIX вв.), который, согласно исследованию О. В. Лебедевой[8], эволюционировал от сюжетного дополнения до инструмента психологического анализа.

Структурная специфика

править

Диалогичность нарратива

править

у УолполаЗамок Отранто») вставные эпизоды нарушают линейность, создавая ретроспективы (история монаха Джерома раскрывает тайну его рождения), у МетьюринаМельмот Скиталец») новеллы становятся предметом обсуждения персонажей, формируя «эффект беседы» — текст анализируется в тексте.

Жанровый синтез

править

Вставные истории заимствуют элементы романной поэтики: поляризация персонажей по схеме «добродетель vs. порок» (например, в «Провансальской новелле» Рэдклиф), условные пространства: замки с лабиринтами, «оживающие» портреты, проклятые аббатства, эволюция сверхъестественного: от материальных призраков (кровь, телесные деформации) — к метафизическим «призракам совести» у Метьюрина.

Сюжетные особенности

править
Период Произведения Основные характеристики
Ранняя готика
(1764—1790-е)
«Замок Отранто» (Уолпол),
«Провансальская новелла» (Рэдклиф)
авантюрная интрига, внешние события (месть призрака, похищения), схематичность
Поздняя готика
(1800—1820-е)
«Рассказ испанца» (Метьюрин) доминирование внутренних конфликтов, чувства как «события», монологи-исповеди (например, история монаха)

Эстетика страха

править

У ранних авторов был акцент на физическом ужасе — кровавые сцены, привидения, «говорящие» артефакты, а у Метьюрина происходит смещение к моральным терзаниям. По мнению Лебедевой, «ковыряние в человеческих сердцах» (анализ греха, раскаяния) заменяет традиционные убийства.

Историко-литературное значение

править

Таким образом, вставная новелла, во-первых, стала «лабораторией жанрового синтеза», объединив условность готического романа и лаконичность новеллистической формы, во-вторых, предвосхитила психологизм викторианской прозы (например, мотивы «Дракулы» Стокера) и технику «рассказа в рассказе» в постромантической литературе, наконец, отразила общую эволюцию жанра: от зрелищности — к усложнению условности, от внешней событийности — к драматургии подсознания.

В русской литературе

править
 
Первая публикация «Великого инквизитора» в журнале «Русский вестник»

Одним из наиболее известных примеров вставных новелл в русской литературе является «Великий инквизитор» в пятой главе второй части романа Достоевского «Братья Карамазовы» — притча, рассказанная одним из братьев для того, чтобы объяснить своё видение вопросов религии и этики. Эта притча способствует возникновению нового представления у читателя о предшествовавших событиях и героях романа. К этому же жанру можно отнести житие отца Зосимы, авторство которого в романе приписывается самому младшему из братьев Алексею Карамазову.

Тем не менее ещё до Достоевского вставные истории появляются в русской литературе XVIII века как в эпической поэме «Россиада» М. М. Хераскова, так и в романах Ф. А. Эмина («Русские повести») и М. Д. Чулкова («Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины»), где они могут быть как единичными, так и множественными, формируя сложные «каскады» нарративных уровней. В произведениях М. И. Попова и В. А. Левшина вставные истории служат для развития сюжета и объединения различных эпизодов в единую структуру.

В XIX веке традиция развивается: в «Славенских вечерах» В. Т. Нарежного и в сборнике «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя вставные истории противопоставляют «реальное» и «фантастическое». В «Повести Белкина» А. С. Пушкина рамка используется для организации системы точек зрения. В философском романе «Русские ночи» В. Ф. Одоевского вставные истории становятся аргументами в диалоге, а их соотношение с рамкой требует специальной интерпретации.

В классической прозе И. С. Тургенева и Ф. М. Достоевского вставные истории выполняют психологические, идеологические и философские функции: раскрывают характеры, служат притчами или средствами испытания истины. В поэзии XIX века (например, у Н. А. Некрасова, поэма «Кому на Руси жить хорошо») вставные истории становятся ответами на ключевые вопросы рамочного повествования.

В XX веке функции вставных историй усложняются: они могут быть биографическими эпизодами, легендами или письмами, а их границы размываются (например, в рассказах И. А. Бунина, повестях М. Горького, произведениях А. П. Чехова). В советской литературе вставные истории встречаются реже, но сохраняют значение в романах М. А. Шолохова и Б. Л. ПастернакаДоктор Живаго»), где способствуют многоголосию и вариативности повествования.

В постмодернистской и современной прозе вставные истории часто теряют чёткие границы, «вливаются» в общий нарративный поток, а их функция — создание эффекта двойственности, незавершённости и многозначности смысла произведения.

Таким образом, вставная новелла в русской литературе прошла путь от приёма расширения мира повествования и усложнения композиции до инструмента философского анализа, психологической глубины и постмодернистской игры с традицией и нарративными уровнями[2].

В модернизме

править

Роман Владимира Набокова «Бледный огонь» формально построен в виде стихотворения (поэмы) некоего поэта. К стихотворению дан литературоведом и биографом поэта пространный комментарий. Основную информацию о поэте, о событиях, скрывающихся за строками поэмы или, наоборот, выдуманных комментатором, читатель узнаёт именно из комментария. Автор комментария позволяет себе отступать от привычного стиля комментария, заявляет о личном знакомстве с поэтом и их не всегда гладких взаимоотношениях. Таким образом, основным повествованием является именно комментарий к заглавной поэме, а не сама поэма.

В кино

править

Психологический триллер 2004 года «Метод» с Элизабет Хёрли построен на этом приёме. В данной ленте параллельно показаны две временные шкалы — съёмки кино на съёмочной площадке и собственно сам фильм.

См. также

править

Mise en abyme (в том числе шкатулочный роман)

Примечания

править
  1. «Введенное еще формалистами понятие «вставной новеллы» в настоящее время приобрело статус одного из основных литературоведческих терминов» — см. Волкова Т. Н. Вводные жанры в романе: виды и функции (на материале русского классического романа XIX века) // Государственная публичная научно-техническая библиотека России. — Новосибирск, 1999. — С. 6.
  2. 1 2 Зусева-Озкан В. Б. Эволюция вставной истории в русской литературе. Narratorium (23 декабря 2021). Дата обращения: 8 мая 2025.
  3. Тулякова Н. А. Жанровые формы вставных рассказов в «Альгамбре» В. Ирвинга. CyberLeninka (2012). Дата обращения: 8 мая 2025.
  4. Словарь литературоведческих терминов под. ред. С. П. Белокуровой. M., 2005.
  5. Соколянский М. Г. Западноевропейский роман эпохи Просвещения. — Киев—Одесса: Вищашк., 1983. — 140 с.
  6. Набоков В. В.. Лекции о "Дон Кихоте". Композиция. Набоков: критика и публицистика. Дата обращения: 8 мая 2025.
  7. Штейн А. Л. История испанской литературы. — №2. — М.: Едиториал УРСС, 2001. — С. 134—138.
  8. Лебедева, О.В. Поэтологическая специфика вставной новеллы английского готического романа. CyberLeninka (2016). doi:10.18454/IRJ.2016.47.299. Дата обращения: 6 мая 2025.

Ссылки

править

Литература

править

В статье использован текст из Литературной энциклопедии 1929—1939, перешедший в общественное достояние, так как автор — R. S. — умер в 1939 году.