«Гнилая интеллигенция» — фразеологизм[1], устойчивое выражение[2][1], одна из характеристик интеллигенции в России в общественно-политическом дискурсе и публицистической литературе.

В современной публицистике представляется как широко распространённый в советский период ярлык, ошибочно[1][3][2] приписываемый Ленину или Сталину и ассоциируемый с властью большевиков. Согласно оценкам исследователей, более ранним автором данного выражения является российский император Александр III, давший таким способом оценку либеральной прессе в 1881 году[1].

История править

Оценки происхождения и трактовки править

Многие современные публицисты отмечают, что выражение «гнилая интеллигенция» широко использовалось большевиками, однако при этом большевикам не приписывается прямое авторство[1]. Распространена также подача выражения «гнилая интеллигенция» как широко распространённого в советский период ярлыка[1]. Русские лингвисты Александр Флоря и Сергей Корносенков пишут: «типична точка зрения, согласно которой выражение „гнилая интеллигенция“ — это ярлык, которым большевики заклеймили людей высоконравственных и образованных. Советской власти якобы не были нужны самостоятельно мыслящие, критически настроенные личности»[3]. При этом авторы считают данную точку зрения о связи выражения исключительно с советской властью и большевиками — заблуждением[3].

Корносенков считает, что более ранним автором выражения гнилая интеллигенция является российский император Александр III. Исследователь ссылается на книгу Александра Бушкова «Россия, которой не было», где приведено свидетельство о том, что фрейлина императорского двора и дочь поэта Фёдора Тютчева воспроизвела слова Александра III. По её свидетельству, он воскликнул «Гнилая интеллигенция!», отшвырнув стопу либеральных газет, в которых публицисты и общественные деятели развернули кампанию с предложениями простить и помиловать убийц его отца, царя Александра II, апеллируя к их раскаянию[1].

Политические оценки править

Связь выражения с Лениным править

Многими публицистами выражение гнилая интеллигенция приписывается авторству Ленина, в частности, этой точки зрения придерживался советский литературовед и литературный критик Лев Аннинский[4]. При этом исследования показывают, что Ленин к феномену интеллигенции подходил диалектически, а согласно анализу цитат, он не употреблял выражения «гнилая интеллигенция», как минимум не было обнаружено широкого и дословного употребления. «Мелкобуржуазной интеллигенцией» Ленин называл «интеллигентов продажных, мнительных, не сдерживающих своих обещаний», причём мотивы продажности и предательства он определял доминирующими, обосновывая такую оценку анализом «классовой природы» и «классового положения» «мелкобуржуазной интеллигенции»[2]. Флоря и Корносенков пишут, что Ленина «необоснованно обвиняют в дискредитации интеллигенции как таковой», при этом они утверждают, что «лейтмотив ленинских высказываний об интеллигенции — служение народным интересам», который авторы называют «чётким критерием», по которому Ленин отличал подлинных интеллигентов от так называемых «гнилых»[3].

Современный дискурс править

Доктор психологических наук В. Е. Семёнов, директор НИИ комплексных социальных исследований Санкт-Петербургского государственного университета, пишет, что в настоящее время термин «интеллигенция» потерял своё первоначальное, именно российское значение. «Сначала он был унижен и низвергнут в послереволюционное время („гнилая интеллигенция“), затем стал возвращаться к позитивной коннотации („советская трудовая интеллигенция“), но в ходе перестроечного распада, когда советская интеллигенция превратилась в нищий слой „бюджетников“, этот термин стал совсем двусмысленным» — пишет автор. По мнению Семёнова, сегодня у новой либеральной прозападной псевдоинтеллигенции в управлении находятся основные СМИ, средства рекламы и институты искусства, учреждения образования и культуры, принадлежащие, в свою очередь, иностранным и местным олигархам[5].

Лингвистический анализ править

Белорусский лингвист Л. А. Бобровник отмечает, что существительное «интеллигент» имеет высокую частотность употребления с пейоративным прилагательным «гнилой» (до 5 %) в русскоязычных СМИ, что делает выражение объектом лингвистических исследований. Высокий уровень встречаемости данной синтаксической конструкции свидетельствует о её воспроизводимости в речи и функционировании как целостной единицы. Главным смысловым центром выражения выступает номинация «интеллигент/интеллигенция», прилагательное гнилой представляет собой эксплицитную негативную оценку, указывая на несоответствие индивида существующим представлениям и предъявляемым требованиям, заложенным в понятие «интеллигент». Номинация представляет собой социально маркированную языковую единицу[2].

Доктор филологических наук К. А. Богданов оценивает словосочетание «гнилая интеллигенция», отмечая его «формально табуированным», как фольклоризированное указание на носителей опасной для общества идеологической «заразы», и считает, что это выражение содержательно дублирует ставшие инвективой и фактическим программным документом слова Сталина о «гнилом либерализме» (выражение о «гнилом либерализме партруководства … имеющем теперь среди одной части большевиков некоторое распространение» из письма Сталина в редакцию журнала «Пролетарская революция» 1931 года)[6].

Доктор филологических наук Г. М. Шипицына и исследователь Чавыкина Ю. О. называют словосочетание «гнилая интеллигенция» специальным фразеологизмом, в котором прагматика осуждения, агрессивного непринятия интеллигентности заключена в слове гнилая, употреблённом в значении № 3 Малого академического словаря: «порочный в каком-либо отношении». Также исследователи отмечают применяемое здесь отдельное значение со смыслом «общественно вредный, нездоровый, упадочнический»[7].

В культуре править

Примечания править

  1. 1 2 3 4 5 6 7 Корносенков, 2008, с. 96.
  2. 1 2 3 4 Бобровник, 2019, с. 18.
  3. 1 2 3 4 Флоря, Корносенков, 2009, с. 197.
  4. Тараканова О (2004-04-19). "Лев Аннинский: «Интеллигенция должна быть гнилой»". Новые известия.
  5. Семёнов, 2017, с. 197.
  6. Богданов, 2009, с. 44.
  7. Шипицына, Чавыкина, 2015, с. 222.

Литература править