Отец Фёдор

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Фёдор и фамилией Востриков.

Оте́ц Фёдор Ива́нович Во́стриков — персонаж романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» (1928), священник церкви Фрола и Лавра в уездном городе N. Желание обрести сокровища заставляет героя странствовать по городам и противостоять проискам конкурентов. Образ персонажа и его роль в романе были неоднозначно восприняты критиками и послужили поводом для литературной полемики.

Фёдор Иванович Востриков
Памятник отцу Фёдору в Харькове. Прототип Михаил Пуговкин
Памятник отцу Фёдору в Харькове. Прототип Михаил Пуговкин
Серия произведений «Двенадцать стульев»
Создание
Создатели Илья Ильф, Евгений Петров
Воплощение
Исполнения роли Рэм Лебедев
Михаил Пуговкин
Ролан Быков
Дом Делуиз
Борис Раев
Юрий Гальцев
Биография
Пол мужской
Происхождение
Национальность русский
Социальный статус
Род занятий священник
Семья
Родственники жена Катерина Александровна. Отец Иван Востриков

История персонажа

править

Первая версия романа «Двенадцать стульев», опубликованная в журнале «Тридцать дней» (1928), отличалась от его последующих редакций. Готовя книжное издание произведения, Ильф и Петров внесли серьёзные коррективы в текст, переработали отдельные главы и эпизоды. По словам литературного критика Бориса Галанова, писатели избавились от многочисленных «мелких, осколочных, пустяковых» подробностей, присутствовавших в изначальном варианте, и одновременно насытили книгу по-настоящему яркими деталями. Исправления коснулись и одного из самых заметных персонажей романа — отца Фёдора Вострикова. Если в «Тридцати днях» конкурент Остапа Бендера и Кисы Воробьянинова выглядел «чисто водевильным» героем, точно сошедшим со страниц ранних комических миниатюр Ильфа и Петрова, то в более поздних редакциях авторы добавили ему «новых красок»[1].

Согласно первой версии предпринимательский пыл отца Фёдора не ограничивался разведением кроликов и созданием «мраморного стирочного мыла»; в перечень проектов Вострикова по скорейшему обогащению входила также собака Нерка, купленная им «за 40 рублей на Миусском рынке». Она должна была приносить регулярный элитный приплод от жениха-медалиста, однако на пути к грядущему богатству встал «одноглазый, известный всей улице своей порочностью пёс Марсик»[2].

Литературовед Бенедикт Сарнов, изучавший историю романа, отметил, что молодые авторы «с весёлым озорством пародировали всё, что попадало в поле их зрения»[3]. Начало их работы над произведением совпало с выходом книги «Письма Ф. М. Достоевского к жене» (1926). Сравнивая тексты писем русского литератора и персонажа «Двенадцати стульев», Сарнов обратил внимание на ряд почти дословных совпадений, включая подписи: «Твой вечный муж Федя Достоевский» — «Твой вечный муж Федя»[4]:

Рецензии и полемика

править

В одной из первых значительных рецензий на роман, появившейся в «Литературной газете» летом 1929 года, говорилось о том, что Ильфу и Петрову удалось совместить в своём произведении иронию, такт и насмешку. Автор публикации Анатолий Тарасенков отозвался о «Двенадцати стульях» в целом одобрительно и рекомендовал их для дальнейших изданий. Единственное, что показалось критику лишним, — это сюжетная линия, связанная с отцом Фёдором: она, по мнению Тарасенкова, была «чисто искусственно прилеплена к основному сюжету романа и сделана слабо»[6][7].

Как заметил литературовед Яков Лурье, отцу Фёдору более, чем кому-либо из других персонажей романа, досталось от критиков. В том же 1929 году рецензент журнала «Октябрь» писал, что эпизод из главы «Под облаками», в которой забравшийся на отвесную скалу священник начал терять рассудок, «рассчитан на голый смех» и включён в произведение исключительно «для большей потехи»[8].

Дискуссия вокруг этого персонажа продолжилась и спустя десятилетия. Если Бенедикт Сарнов считал, что имитация стиля классика, присутствующая в письмах отца Фёдора к жене Катерине Александровне, является оправданной, особенно с учётом того, что Фёдор Михайлович и сам порой прибегал «к такому же пародированию чужих текстов», то литературовед Людмила Сараскина в ответ назвала Ильфа и Петрова «новыми растиньяками», нанёсшими «удар „по вершинным точкам“ Достоевского»[8][9].

Характер и судьба

править

Отцу Фёдору не повезло не только с критиками — его романная участь также оказалась «не только комичной, но и трагичной». Ни один из придуманных им способов обогащения не обернулся успехом, в том числе и погоня за сокровищами Клавдии Ивановны Петуховой. Сначала незадачливый «охотник за бриллиантами» стал жертвой манипуляций заведующего архивом Варфоломея Коробейникова; затем, держа в руках ордер на гарнитур генеральши Поповой, Востриков в поисках бесполезной мебели скитался по стране; приобретя, наконец, стулья и не обнаружив в них клада, он остался в полном одиночестве «за пять тысяч километров от дома, с двадцатью рублями в кармане»[8].

Диапазон мнений об отце Фёдоре достаточно велик. Борис Галанов увидел в персонаже «стяжателя», которым Востриков оставался «на всех этапах своей духовной и гражданской карьеры»[1]. С ним согласна литературовед Ванда Супа (пол. Wanda Supa), считающая, что образ этого персонажа несёт в себе черты корыстолюбивых мольеровских героев[10]. К числу защитников Вострикова относится Яков Лурье — по его мнению, отец Фёдор «наивен и добродушен», а его трагическая судьба сродни истории Паниковского из романа «Золотой телёнок» — героев объединяет не только печальный финал, но и «тема бунта маленького человека», восходящая опять-таки к Достоевскому[8].

Маршрут героя

править
 
Дарьяльское ущелье — конечная точка маршрута отца Фёдора. Художник Р. Г. Судковский

Дочь Ильи Ильфа — Александра Ильинична — в статье «Муза дальних странствий» прослеживает маршруты «охотников за бриллиантами», отмечая, что в отдельных точках они у конкурентов совпадают, затем расходятся и полностью совмещаются ближе к завершению романа. Маршрут отца Фёдора включает не менее десяти ключевых точек: уездный город N → Старгород → ХарьковРостов-на-ДонуБакуЗелёный МысМахинджауриБатумТифлисКрестовый перевалДарьяльское ущелье[11].

О своих путевых впечатлениях герой рассказывает в письмах, в каждом из которых присутствует неизменная тема: «Брунса здесь уже нет». В письме, отправленном из Харькова, Востриков просит жену забрать долг у зятя 50 рублей и выслать их в Ростов. С донских берегов отец Фёдор оповещает Катерину Александровну об «ужасной дороговизне» и предлагает ей готовиться к новым расходам: на сей раз нужно продать «диагоналевый студенческий мундир». О Баку путешественник рассказывает как о большом городе, который «живописно омывается Каспийским морем», и тут же добавляет, что добраться до Брунса, живущего теперь на Зелёном Мысу, не может из-за отсутствия денег: «Вышли 20 сюда телеграфом». Затем письма сменяются телеграммами: отец Фёдор срочно просит матушку продать что угодно и отправить 230 рублей на приобретение «найденного товара»; та, в свою очередь, откликается отчаянной депешей: «Продала всё осталась без одной копейки… Катя»[11].

По закону жанра, путешествие может окончиться счастливо. Путешествие может окончиться и полным фиаско. Мотив потери сокровищ так же традиционен, как и погоня за сокровищами. В нашем случае путешествие заканчивается трагически... Вряд ли отец Фёдор покинет стены психиатрической больницы[11].

Киновоплощения

править

В разные годы роль отца Фёдора исполняли Рэм Лебедев, Михаил Пуговкин, Ролан Быков, Дом Делуиз и другие актёры. Среди многочисленных экранизаций романа литератор Борис Рогинский отдельно выделил киноверсию Леонида Гайдая, в которой интерьер жилища Востриковых напоминает убранство музея Фёдора Достоевского:

А ещё Ильф и Петров иногда подписывались псевдонимом — Ф. Толстоевский. Их маленькое озорство превратилось у Гайдая в большое хулиганство. Впрочем, как и у них, совершенно беззлобное и довольно надёжно скрытое[13].

Отец Фёдор в трактовке Пуговкина — отнюдь не негодяй. Его герой, попав в ситуацию искушения, не может не воспользоваться подвернувшимся случаем; он искренне верит, что сокровища мадам Петуховой теперь никому не принадлежат и обрести их сможет тот, кто окажется ловчее и проворнее. Однако путь к бриллиантам оказывается настолько тернистым, что персонаж Пуговкина не в состоянии долго сохранять изначальное благодушие — он «сначала как бы разогревается, затем плавится, доходит до красного каления, пока не взрывается и не погибает под страшным прессом рухнувшей надежды»[14].

Памятник отцу Фёдору

править

В 2001 году в Харькове был поставлен памятник Фёдору Вострикову. Романный персонаж внешне похож на исполнителя роли отца Фёдора в гайдаевской картине Михаила Пуговкина — это путешественник, держащий в руках чайник и письмо Катерине Александровне. Надпись, высеченная на постаменте, представляет собой фрагмент эпистолярного рассказа героя об очередной точке в его долгом маршруте: «Харьков — город шумный, центр Украинской республики. После провинции кажется, будто за границу попал».

 

Примечания

править
  1. 1 2 Галанов, 1961.
  2. Илья Ильф, Евгений Петров. Двенадцать стульев. — М.: Вагриус, 2000. — 464 с. — ISBN 5-264-00504-4. Архивировано 27 мая 2015 года.
  3. Сарнов, 2007, с. 10.
  4. Сарнов, 2007, с. 11.
  5. 1 2 Сарнов, 2007, с. 12—13.
  6. Анатолий Тарасенков. Книга, о которой не пишут // Литературная газета. — 1929. — № 17 июня.
  7. Михаил Одесский, Давид Фельдман. Литературная стратегия и политическая интрига // Дружба народов. — 2000. — № 12. Архивировано 13 января 2017 года.
  8. 1 2 3 4 Яков Лурье. В краю непуганых идиотов. Книга об Ильфе и Петрове. — СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2005. — ISBN 5-94380-044-1.
  9. Людмила Сараскина. Л. Ф. Толстоевский против Ф. Достоевского // Октябрь. — 1992. — № 3. — С. 188—197.
  10. Wanda Supa. Сатирического наследие И. Ильфа и Е. Петрова вчера и сегодня // Studia Wschodnioslowianskie. — 2012. — Т. 12. Архивировано 27 мая 2015 года.
  11. 1 2 3 Александра Ильф. Муза дальних странствий // Альманах «Дерибасовская — Ришельевская». — 2013. — № 54. Архивировано 24 сентября 2015 года.
  12. Шилова И. Михаил Пуговкин // Актёры советского кино. — М.: Искусство, 1973. — Т. 9. — С. 226—240. Архивировано 27 мая 2015 года. Архивированная копия. Дата обращения: 26 мая 2015. Архивировано 27 мая 2015 года.
  13. 1 2 Борис Рогинский. Интеллигент, сверхчеловек, манекен - что дальше? Экранизации романов Ильфа и Петрова // Звезда. — 2005. — № 11. Архивировано 5 марта 2016 года.
  14. Шилова, 1973, с. 228.

Литература

править

Ссылки

править