Гайнинский говор

Гайнинский говор или Бардымский подговор — бытовой говор, на котором разговаривают пермские татары и башкиры, выступающий, как гайнинский говор северо-западного (западного) диалекта башкирского языка, и как бардымский подговор пермского говора среднего (казанского) диалекта татарского языка. По переписи населения, сами носителя говора определяют свой язык татарским.

Гайнинский говор (Бардымский подговор)
Страны	Россия
Регионы	Пермский край
Классификация
Категория	Языки Евразии
Тюркская семья Кыпчакская группа Поволжско-кыпчакская подгруппа
Письменность	кириллица

Ареал распространения

Гайнинский говор (бардымский подговор) распространён в Бардымском, Куединском, Пермском районах Пермского края.

История

Гайнинский говор является единственным говором башкирского языка, ареал которого полностью совпадает с границами расселения конкретного рода. Согласно Р. Г. Кузееву, гайнинские башкиры находились в булгаро-угорском окружении вместе с другими родами юрматы, еней, буляр, кесе, усерган, бурзян, тангаур. Сами гайнинцы считают своих предков «выходцами из Булгар» или «коренными башкирами», которые переселились с «Мензелинских сторон». Гайнинские башкиры долгое время сохраняли некоторые особенности этнокультурной близости к волжским булгарам и чувашам.

Земли гайнинцев являются самым северным ареалом расселения башкирских племён. Во время заселения бассейнов рек Тулвы и Сылвы, гайнинские башкиры вошли в тесное взаимодействие с местным угорским населением, при котором они имели преимущественное языковое и культурное влияние на местное население. После присоединения башкирских родов к Русскому государству, началось массовое заселение земель края русскими, татарами и другими народами. Дети пермских башкир уже долгое время обучаются на татарском литературном языке. Пермские башкиры свой язык называют собственным, иногда считают его башкирским.

Гайнинский говор, связанный с своими корнями с башкирским языком, многие века функционировал на северном ареале распространения тюркских языков Урало-Поволжья. Благодаря ранней изоляции в говоре сохранились локальные диалектные особенности, некоторые из них вообще отсутствуют в современных тюркских языках Пермского края. По предположению С. Ф. Миржановой, данные особенности могли развиться на основе древних башкирско-булгарских языковых контактов, часть рефлексов которого наблюдается в отдельных говорах среднего диалекта татарского языка и в среднем говоре южного диалекта башкирского языка.

История изучения и классификация

В 1963 году в 14 населённых пунктах Пермской области работала фольклорная экспедиция Институт истории, языка и литературы БФ АН СССР, которая собрала сведения и по языку пермских башкир.

В 1973 году в 8 населённых пунктах (Бичурино, Елпачиха, Ишимово, Краснояр, Нижняя Искильда, Ольховка, Султанай, Танып) работала диалектологическая экспедиция ИИЯЛ БФ АН СССР.

В 1987 году вышел 3-й том издания «Словарь башкирских говоров. Западный диалект», а в 2002 году — «Диалектологический словарь башкирского языка», в которые были включены отдельные слова из лексики гайнинского говора. Лексика говора также была отражена во 2-м томе «Словаря башкирских говоров», которая была издана в 1970 году.

Язык пермских башкир является гайнинским говором северо-западного (западного) диалекта башкирского языка. Некоторые исследователи считают говор татар и башкир Прикамья единым и определяют его как один из говоров среднего диалекта татарского языка. К примеру, согласно классификации Д. Б. Рамазановой, говор гайнинцев и пермских татар относится к бардымскому подговору среднего диалекта татарского языка. По мнению Р. М. Юсупова, в «татаризации» языка гайнинцев большую роль сыграли обучение в общеобразовательных школах, издание средств массовой информации и периодики, а также радиовещание на татарском языке.

Отдельными языковедами язык гайнинцев также рассматривался как говор южного диалекта башкирского языка.

Лингвистическая характеристика

Гайнинский говор значительно отличается от других говоров диалектов башкирского и татарского языков сохранением древних языковых черт.

Фонетика

Одной из основных особенностей гайнинского говора является сужение широких гласных в позициях ударного закрытого слога, то есть употребление гласных [ы], [е] вместо [а], [ә]: лит. «ҡырау» (заморозки) ҡыр[а]у — диал. ҡыр[ы]у, лит. «берәү» (один) бер[ә]ү — диал. бер[е]ү и т. д. Эта особенность отождествляет говор с говорами Нагорной стороны (нурлатским, тарханским, камскоустьинским говорами) татарского языка, тогда как в литературных татарском и башкирском языках переходит на [ай]—[әй]: лит. «алай» (вон такой) ала[ай] — диал. ал[ый], лит. «былай» (вот такой) был[ай] — диал. был[ый], лит. «шулай» (такой) шул[ай] — диал. шул[ый] и т. д.

Данная диалектная особенность постоянно выступает:

• в дифтонгических сочетаниях [ый], [ей] вместо [ай]—[әй] в конце слов: лит. «алай» (вон такой) ала[ай] — диал. ал[ый], лит. «былай» (вот такой) был[ай] — диал. был[ый], лит. «шулай» (такой) шул[ай] — диал. шул[ый] и т. д.
• в дифтонгических сочетаниях [ыу]—[еү], [оу]—[өү] вместо [ау]—[әү] в конце слов: лит. «йәйәү» (пешком) йәй[әү] — диал. жей[еү], лит. «ҡырау» (заморозки) ҡыр[а]у — диал. ҡыр[ы]у, и т. д.

Характерной особенностью говора, полностью отождствляющим говор с татарским языком, является:

• употребление мягкого щелевого шипящего [ч] вместо [с]: баш. лит. «ысын» (истина) ы[с]ын — диал. [ч]ын (тат. «чын»), баш. лит. «күгәрсен» (голубь) күгәр[с]ен — диал. күгер[ч]ин (тат. «күгәрчен»), баш. лит. «сәкмән» (чекмень) [с]әкмән — диал. [ч]екмин (тат. «чикмән») и т. д.
• употребление общетюркского [с] в исконно тюркских словах: баш. лит. «һин» (ты) [һ]ин — диал. [с]ин (тат. «син»), баш. лит. «һыу» (вода) [һ]ыу — диал. [с]у (тат. «су») и т. д.
• употребление мягкого согласного җ вместо [й] в начале слов: лит. «егәрле» (трудолюбивый) [йе]гәрле — диал. [җ]игәрле (тат. «җегәрле»), баш. лит. «ете» (семь) [йе]те — диал. [җи]те (тат. «җиде»), лит. «яурын» (плечо) [йа]урын — диал. [җа]урын и т. д.

Другой особенностью фонетики гайнинского говора является преимущественное употребление узкого [и] вместо широкого ударного гласного [ә] в конце слов: баш. лит. «сепрәк» (тряпка) сепр[ә]к — диал. чепр[и]к (тат. «чүпрәк»), лит. «билсән» (осот) билс[ә]н — диал. билч[и]н (тат. «билчән»), лит. «сәкмән» (чекмень) сәкм[ә]н — диал. чекм[и]н (тат. «чикмән») и т. д.

Грамматика

Основными грамматическими особенностями гайнинского говора являются:

• регулярное использование формы словосочетания изафет первого типа, который часто заменяет остальные изафетные формы: «ишек төп сике» (кровать около дверей), «мич ара йаҡ» (часть дома где находится печь) и т. д.;
• употребление инфинитива -ма (характерен также для чувашского языка) и формы -маға (характерен для среднего говора южного диалекта башкирского языка) характерных для западного диалекта татарского языка;
• специфические формы категории принадлежности имён существительных, характерных и для нагорных говоров казанского диалекта татарского языка: баш. и тат. лит. «минең ҡыҙҙың малайы, минем кызның малае» (сын моей дочери) — диал. «меңке ҡызныҡы малай» и т. д.

Лексика

Особенности лексики языка пермских татар и башкир отражают древние и современные языковые контакты их говора с говорами башкирского, татарского и других тюркских и нетюркских языков.

Если большинство татар и башкир для обозначения дней недели в основном используют персидско-арабские заимствования, то у гайнинских башкир понедельник, вторник, среда и суббота обозначается также как у чувашей. Из арабо-персидского мусульманского календаря пермские башкиры и чуваши позаимствовали только названия четверга и пятницы. Востоковед-тюрколог А. Н. Самойлович в общей системе названий дней недели у пермских башкир, чувашей, марийцев, удмуртов и некоторых других народов усматривает наслоения разных эпох и религий. Данная система получила условное наименование «языческо-иудейско-христианско-мусульманской».

Сравнение названий дней недели
На русском языке	суббота	воскресенье	понедельник	вторник	среда	четверг	пятница
На языке пермских татар и башкир	куру-кун («пустой день»)	урус-атна-кун («день русской недели»)	туган-кун («перворожденный день»)	атланган кун («день в котором садятся верхом»)	кан-кун («день крови»)	четне-кун («день перед неделей»)	джума («день совершения молитвы»)
На татарском и башкирском литературном языках	шимбә, шәмбе	якшәмбе, йәкшәмбе	дүшәмбе	сишәмбе, шишәмбе	чәршәмбе, шаршамбы	пәнҗешәмбе/кичатна, кесе йома/кесаҙна	җомга, йома/аҙна

В гайнинском говоре зафиксировано слово «маль», которое в литературном языке и в других говорах в основном употребляется только в составе других слов:

• сложносращенных слов «корт + мэле — черника», корт + мэ (айский говор) «черника», корт + мэле (кызыльский и миасский говоры) «брусника», корт + мэлин (миасский говор) «клюква»;
• в составе сложносоставных слов: «кук кортмэле — голубика, кара кортмэле — черника, кызыл кортмэле — брусника»;
• в финно-угорских языках: коми нюрмоль «клюква», удм. кудымульы (куд «болото, болотный» + мульы «ягода, плод»), удм. нюрмульы (нюр «болото, болотный» + мульы «ягода, плод») «клюква», удм. пушмульы (пуш «внутренний» + мульы «ягода, плод») «орех», удм. тыпымульы (тыпы «дуб» + мульы «ягода, плод») «жёлудь», удм. ягмульы (яг «бор; боровой, то есть сосновый» + мульы «ягода, плод») «брусника».

Литература

• Башкиры-гайнинцы: история и современность. — Уфа: Китап, 2012. — 264 с. — ISBN 978-5-295-05131-9.
• Максютова Н. Х. Башкирские говоры, находящиеся в иноязычном окружении. — Уфа: Китап, 1996.
• Миржанова С. Ф. Северо-западный диалект башкирского языка (формирование и современное состояние): монография. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1991. — 296 с. — ISBN 5-295-00642-5.
• Миржанова С. Ф. Северо-западный диалект башкирского языка. — Уфа: Китап, 2006. — 296 с. — ISBN 5-295-03923-4.
• Шәкүров Р. З. Башҡорт диалектологияһы. — Өфө: Китап, 2012. — 240 с. — ISBN 978-5-295-05479-2. (баш.)

Ссылки

• Язык пермских татар и башкир// Культура регионов России