Хроника Длугоша, или «Анналы, или хроники великих королей Польши» (лат. Annales seu cronicae incliti Regni Poloniae) — трактат по истории Польши и окрестных земель (в том числе Руси) в 12 томах, написанный польским историком Яном Длугошем по образцу «Истории Рима» Тита Ливия[1]. Помимо исторических, хроника содержит ценные для своего времени сведения по географии и этнографии Польши. Трактат написан с позиций сарматизма.

Хроника Длугоша
лат. Annales seu cronicae incliti Regni Poloniae
Анналы, или хроники великих королей Польши
Авторы Ян Длугош
Дата написания 1455—1480
Язык оригинала латинский
Страна
Описывает от грехопадения Адама
Жанр хроника
Объём 12 томов
Содержание мировая и польская история, в основном деяния правителей (князей, позже королей), их окружения, церковных иерархов, войны и конфликты
Первоисточники польские, западноевропейские, русские
Первое издание с 1614

Создание и публикации

править

Работу над своей «Хроникой» Ян Длугош вёл с перерывами в 1455—1480 годах, начав её, вероятно, по инициативе своего покойного покровителя кардинала Збигнева Олесницкого[2]. Первая редакция хроники написана была в 1458—1461 годах, и в дальнейшем она неоднократно редактировалась и дополнялась автором[3].

Впервые фундаментальный труд Длугоша был напечатан в 1614 году в сокращении, и лишь в 1711—1712 году вышло полное его издание в двух томах. Наиболее авторитетной признаётся четырнадцатитомная комментированная публикация, выпущенная в 1863—1887 годах в Кракове Александром Пршездецким и Каролем Мехержинским (лат. Joannis Dlugosz Senioris Canonici Cracoviensis Opera Omnia)[2].

Содержание

править

Свой рассказ Длугош начинает с грехопадения Адама, Всемирного потопа и строительства Вавилонской башни, которую он, однако, помещает на границе Египта и Нубии. После Вавилонского столпотворения человечество разделилось на 72 языка, из которых 22 были потомками Сима, 33 — Хама и 17 — Яфета. Сыновьям последнего в удел досталась Европа. Длугош помещает Европу между Сарматским и Тирренским морем (в значении Средиземного моря), к западу от Танаиса, берущего начало в Рифейских горах.

Длугош повторяет библейскую историю о семи сыновьях Яфета, от которых произошли как древние (готы от Магога, сарматы от Аскеназа), так и ныне живущие народы: греки от Явана и испанцы от Фувала. Однако потомки Яфета не сразу перебрались в Европу. Первым был Алан, у которого было три сына — Исикион (прародитель римлян), Арменон (прародитель готов), Негнон (прародитель славян и поляков). Первой прародиной славян стала Паннония, из которой впоследствии вышли братья Чех и Лех. Длугош сообщает, что до прихода Леха территория Польши (земля между Русью и Саксонией к северу от Венгрии) была необитаема. Сарматизм Длугоша носил географический характер, поскольку Польша располагалась между Сарматским морем и Сарматскими горами. Первой столицей Польши стало основанное Лехом Гнезно. После пресечения династии лехитов польским королём стал Гракх — основатель Кракова.

Хроника описывает семь главных польских рек: Висла, Одра, Варта, Днестр, Буг, Неман, Днепр. Непосредственно пограничной с Германией рекой Длугош называет Лабу.

Внуком Леха был Рус, который освоил необитаемые лесные чащи к востоку от Польши. Самым первым «историческим» русом Длугош называет Одоакра. Далее Кий, Щек и Хорив основали Киев. Их последними потомками были Аскольд и Дир. Однако русские тяготились своими князьями и призвали себе Рюрика.

Среди этнических групп поляков Длугош называет древян, травян, кашубов, поморян и сербов.

Хроника является единственным источником сведений о польских богах. В ней перечислено несколько теофорных имён, сопровождаемых соответствиями в римской мифологии: Yesza — Юпитер, Lyada — Марс, Dzydzilelya — Венера, Nya — Плутон, Dzewana — Диана, Marzyana — Церера, Pogoda — соразмерность, в частности временная (Temperies), Zywye — Жизнь (Vita)[4].

Источники

править

Будучи близок ко двору короля Казимира IV Ягеллончика и занимая в течение многих лет должность секретаря краковского епископа и кардинала Збигнева Олесницкого, Длугош имел доступ к архивам и библиотекам не только Польского, но и Венгерского королевств[1], активно пользуясь как официальными документами, так и хрониками Галла Анонима, Викентия Кадлубека, Дёжвы, Старшей Оливской и Великопольской. Сведения их он дополнял выдержками из агиографических сочинений: житий святых Войцеха, Станислава, Кунигунды и др. Немало сведений черпал он из чешских хроник Далимила и Пулкавы, а также анонимных «Деяний венгров».

Из западноевропейских источников Длугош использовал «Хронику пап и императоров» Мартина Опавского, «Церковную историю» Птолемея из Лукки, «Историю великой схизмы» Дитриха из Нихайма, а также памятники Орденской историографии, в первую очередь «Прусскую хронику» Виганда Марбургского и Торуньские анналы.

Не вызывает сомнений использование им нескольких русских летописных сводов, в том числе Ипатьевской летописи, Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов, а также, возможно, Киевской летописи 1238 года. При этом, плохо владея русским языком, он сделал при заимствованиях из них немало ошибок. Некоторые из использованных Длугошем источников считаются утраченными[1].

Достоверность

править

Сведения Длугоша, особенно касающиеся иностранных государств, требуют тщательной проверки данными независимых источников. Как историк, он находился ещё на переходной ступени от традиционного для средневековых летописцев изложения известных фактов к научному анализу последних, будучи далёк как от беспристрастия хронистов прошлого, так и от какого-либо научного критицизма. Создавая свой грандиозный труд, он придерживался не столько исторической истины, сколько определённых политических идей, в первую очередь идей национальной независимости и самостоятельности Католической церкви и даже верховенства её над государством. Соответственно, история Польши рассматривается у него как последовательное изложение примеров служения светской власти власти церковной.

Исходя из господствовавших в польской средневековой историографии полоноцентричных концепций, он создал картину доминирования Польши в отношениях с древнерусскими княжествами, тенденциозно подбирая из доступных ему источников необходимые факты, сочетая их порой с авторским вымыслом, а порой и просто удваивая[5]. Изображая русских князей как правителей слабых и зависимых, он стремился подчеркнуть их неспособность к управлению государством, всячески оправдывая польскую экспансию на Русь. Само происхождение Древнерусского государства он пытался связать с Польшей через племя полян, подчёркивая важность внешнеполитической миссии своей страны на востоке Европы. Несмотря на упоминания им свержения Иваном III ордынского ига, образование Русского централизованного государства во главе с Московским княжеством в его время ещё не завершилось. Встречающаяся у него критика в адрес восточного христианства объяснялась непризнанием со стороны большинства его высших иерархов решений Ферраро-Флорентийского собора.

Впервые не только в польской, но и в латинской средневековой историографии, используя, возможно, записанные данные народного фольклора, Длугош предпринял попытку реконструкции дохристианских верований славян и систематизации их языческого пантеона. При этом, в соответствии с представлениями европейского ренессансного гуманизма своего времени, он трактовал западнославянскую религию не в качестве самостоятельного историко-культурного явления, а как «локальное отклонение» от античной модели, безосновательно наделяя мифологию славян развитым культом и классической системой божеств, соответствовавших римским[6]. Александр Брюкнер указал, что многое в списке Длугоша является творением хрониста и не имеет корней в древней славянской мифологии. Так, имена Lyada и Dzydzilelya восходят к песенным рефренам, другие имена принадлежат персонажам низших мифологических уровней, третьи созданы стремлением найти соответствие римскому божеству. Однако несмотря на многие неточности и вымысел, предполагается, что список Длугоша всё же отражает славянскую мифологию. Это относится к именам Nya (когнат русского навь, «смерть»), Dzewana (ср. польск. dziewa, «дева», «девственница») и особенно Marzyana, мифологическим персонажам, выступавшим в сезонных обрядах. Именам Pogoda и Zywye не приведены римские мифологические соответствия. Ряд этих персонажей имеет соответствия за пределами польской традиции[4].

Примечания

править
  1. 1 2 3 Bain Robert N. Dlugosz, Jan Архивная копия от 22 июня 2022 на Wayback Machine // Encyclopædia Britannica, 11’th ed. — Vol. 8. — Cambridge University Press, 1911. — p. 348.
  2. 1 2 Godrycz John. Jan Dlugosz Архивная копия от 5 октября 2021 на Wayback Machine // Catholic Encyclopedia. — Vol. 5. — New York: Robert Appleton Company, 1913.
  3. Labuda G. Dlugosz, Jan // Lexikon des Mittelalters. — Bd. 3. — Stuttgart; Weimar, 1999. — Sp. 1140.
  4. 1 2 Иванов, Топоров. Славянская мифология, 1988.
  5. Мякотин В. А. Длугош, Ян Архивная копия от 25 сентября 2021 на Wayback Machine // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. — Т. Xа. — СПб., 1893. — C. 774.
  6. Ловмянский Г. Религия славян и её упадок. — СПб.: Академический проспект, 2003. — С. 47, 171—174, 183—184.

Издания

править

Литература

править

Ссылки

править