Византийская литература — в широком смысле — вся совокупность текстов, написанных в период существования Византийской империи. Корпус византийских текстов чрезвычайно обширен, и не существует его общеупотребительной классификации. Традиционно выделяют светскую «высокую», светскую простонародную и духовную литературы, однако такое деление, смешивающее стилистические и содержательные аспекты, затрудняет его практическое использование. Предложенное американским византинистом Игорем Шевченко деление в соответствии со стилистическими особенностями («высокая», «средняя» и «низкая» литература) также не учитывает все нюансы произведений. В языковом отношении к византийской литературе причисляют тексты, написанные на среднегреческом языке вне зависимости от места создания. Хронологические рамки устанавливают от начала IV века — середины VI века и до середины XV века. В эстетическом отношении византийская литература следовала общим трендам византийской культуры, ценность которой в общем и целом долгое время оценивалась существенно ниже, чем предшествующей античной[1].

Богато украшенное Византийское Евангелие XI века

По сравнению с античной литературой, претерпела изменение жанровая структура. Драматический жанр и поэзия, критикуемые за безнравственность, были заменены литургической литературой и духовными гимнами; светская поэзия существовала преимущественно в форме эпиграмм. Формами, подходящими для выражения моральных ценностей, считались проповеди, житийная литература, гномы и увещевания. Вопрос межличностных отношений в литературе был раскрыт достаточно слабо, а эпистолография преимущественно сводилась к стандартным формулировкам и ситуациям. Историография, напротив, процветала[1].

Византийскую поэзию подразделяют на светскую и духовную, а также по языку, высокому или простонародному. От поэтических произведений требовалось соответствие классическим образцам и размерам, преимущественно использовались гекзаметр, додекасиллабика[en] и анакреонтика. На начальном этапе в IV—VI веках существовало широкое разнообразие светских поэтических жанров. Под влиянием риторических приёмов «второй софистики» получили распространение экфрасисы. В период «Тёмных веков» возник жанр придворного эпоса. В ходе Македонского возрождения продолжилось усвоение античного наследия. Прозаические надгробные речи принимают вид стихотворных монодий, развивается жанр эпитафий и сатирической поэмы, предпринимаются попытки подражания греческой драме. Архаизированные поэтические произведения создавались в узком кругу образованной элиты и с трудом воспринимались большинством византийцев. Не сохранилось поэтических произведений на народном языке, написанных ранее XI века. Позднее появляются произведения, ориентированные на более широкую аудиторию, в том числе детская и политическая поэзия. Рифма встречается исключительно в куплетах народных произведений.

Определение византийской литературы править

В византинистике литература обычно определяется как вся совокупность написанных текстов, не делая различия между литературой и письменностью. По такому принципу построены как основополагающая для изучения византийской литературы монография Карла Крумбахера «Geschichte der byzantinischen Literatur» (1891), представляющая перечень и описание наиболее важных византийских текстов, известных к концу XIX века, так и появившиеся во второй половине XX века труды Герберта Хунгера и Ханса Георга Бека. Иного подхода придерживается известный византинист Александр Каждан, понимавший литературу «не как совокупность написанных текстов, но как систему способов и средств, которым пользуются авторы, чтобы выразить себя»[2].

Дискуссионным является вопрос о хронологических рамках, в которых создавались произведения византийской литературы. Если верхняя граница периода очевидна, это падение Константинополя и разрушение Византийского государства в 1453 году, то относительно его начала среди исследователей единого мнения нет. Карл Крумбахер начинает своё исследование с начала правления императора Юстиниана I в 527 году, что было обусловлено спецификой стоящей перед ним задачи — молодому историку было поручено подготовить краткий очерк (нем. Abriss) византийской литературы, продолжив доведённую до 529 года (даты закрытия Платоновской Академии в Афинах) историю греческой литературы Вильгельма Криста[3]. Учитывая сохраняющееся пренебрежительное отношение к средневековой греческой литературе как эстетически непривлекательной и педагогически бесполезной, одной из задач, которые поставил перед собой Крумбахер была легитимизация византийской литературы как предмета научного исследования. В предисловии к своему труду он заявил, что если классическая филология претендует на научность, она не должна оперировать такими субъективными критериями. Настаивая на непрерывности византийской и древнегреческой литературных традиций, немецкий учёный также утверждал наличие преемственности современной греческой литературы с ими обоими[4]. В дальнейшем, последовательно развивая этот тезис, Карл Крумбахер обосновал необходимость рассмотрения всего комплекса связанных с Византией вопросов в рамках отдельной научной дисциплины — византинистики[5]. Среди немецких византинистов последующих поколений длительное время сохранялась традиция связывать начало периода византийской литературы с Юстинианом, либо началом его правления, либо со смертью в 565 году или чуть ранее, относя литературную традицию предшествующих нескольких столетий к позднеантичной[6]. Иным подходом руководствовался Александр Каждан, начав своё двухтомное исследование с 650 года, с начала «Тёмных веков» или «Монашеского возрождения» в Византии, увязав такой выбор с лингвистическими соображениями, поскольку к указанной дате Византия преимущественно утратила территории, населённые носителями сирийского, коптского и латинского языков. Хотя при этом на территории Византии продолжили создаваться книги на армянском и еврейском языках, их исследователь предлагает считать произведениями изолированных сообществ и не рассматривает[7].

Периодизация править

В ходе исторического развитии византийской литературы выделяют несколько периодов.

  • В первый из них, отсчитываемый от античности до середины VII века, престижные лингвистические формы основывались на литературной традиции Древних Афин и аттицизме Римской империи. Постклассические авторы, рассматривавшиеся позднее как эталоны стиля, например оратор IV века Либаний, допускали использование конструкций, не известных писателям классического периода. Некоторые конструкции с разделительным генитивом, не употреблявшиеся древними, тем не менее использовались ранневизантийскими авторами с целью произвести на читателя впечатление «классичности». Важным новшеством периода стало начало использования аттических приёмов церковными авторами, первоначально с целью повышения действенности проповеди христианства среди образованных язычников[8]. В качестве «моста» между классической и византийской литературой называют произведения риторов второй софистики. Публичные выступления софистов, их речи и описания различных предметов и явлений, производили сильное впечатление на современников[9].
  • период Тёмных веков, в которые было создано крайне мало литературных произведений;
  • возрождение в IX—X веках;
  • с XI века по середину XIII века;
  • XIII—XV века.

Язык и стиль византийской литературы править

Общая характеристика править

Как правило, язык византийской «высокой» литературы считают идентичным древнегреческому. В результате византийские авторы в их стилистической и лингвистической взаимосвязи между собой редко привлекают внимание исследователей, уделяющих больше внимания степени владения авторами древнегреческой грамматикой и способами её практического применения. В такой парадигме язык византийских литературных произведений понимается как один из регистров языка[en], располагающийся между разговорным и языком классической древности[10]. Один из подходов к анализу взаимосвязей внутри корпуса византийских текстов опирается на теорию уровней стиля, сформулированную в начале 1980-х годов в ходе инициированной Гербертом Хунгером и Игорем Шевченко дискуссии[11]. Как отмечает американский историк, в византийских теориях литературного стиля присутствовала некоторая путаница. Некоторые из авторов, например Михаил Пселл и Феодор Метохит, были знакомы с сочинением ритора I века до н. э. Дионисия Галикарнасского «О соединении слов», в котором развивалось аристотелевское учение о трёх стилях. Согласно Дионисию, существует три «характера» речи, каждому из которых античный теоретик сопоставил свой набор эпитетов. Строгому стилю присуще «большое», «широкое», «длинное», «пышное», «грозное», «свободное» и значительное, так писали Эмпедокл, Пиндар, Эсхил, Фукидид. Изящный стиль воспринимается как «гладкий», «полированный» и «выпуклый», ему присущи «цветущая свежесть» или «цветистая пестрота», «гладкость», «мягкость», наблюдаемые в поэзии Гесиода и Сафо, драмах Еврипида и речах Исократа. Согласно перипатетикам, наилучшим является средний стиль — «общедоступный», «родной» каждому, «простой», предназначенный для «общего блага», это — стиль Гомера, Геродота, Софокла, Демокрита, Демосфена, Платона и Аристотеля[12]. Более популярной среди византийских теоретиков была система оратора начала III века Гермогена, также трёхчастная. В отличие от «вертикальной» системы стилей Дионисия, предложенное Гермогеном выделение в риторике юридической, свободной и панегирической «идей» можно назвать «горизонтальным». Наконец, византийцам было известно сочинение «О стиле» некоего Деметрия (I век), автора теории четырёх стилей. Деметрий различает два противоположных стиля, простой и сложный, и три не полностью обособленных — величественный, изящный и сильный[13].

Таким образом, отмечает Игорь Шевченко, когда византийцы говорили о «трёх стилях», они могли иметь в виду как классификацию по уровням стиля, так и по жанрам. Дополнительную трудность вызывает тот факт, что Дионисий, и вслед за ним некоторые комментаторы, в перипатетической логике отдают первенство среднему стилю, тогда как на практике большинство византийских авторов признавали главенство высокого. Например, Михаил Пселл, несколько раз обращаясь к теме деления стилей, высказывался в пользу среднего, практиковавшегося, по его мнению, Иоанном Златоустом. Однако в других местах, сравнивая Григория Назианзина с языческими ораторами, он производит сравнение по «идеям» или формам речей. Также Пселл различал произведения Назианзина по степени понятности, выделяя из них «доступные» для всех и для немногих[14]. По мнению Шевченко, для целей практических исследований византинисты могут использовать методологию уровней стиля, популярную в Европе с конца XVIII века, восходящую к анонимному древнеримскому трактату I века до н. э. «Риторика для Геренния». Соответственно, можно выделить три уровня стиля[15]:

  • Высокий, использующий периодические структуры, сложное для понимания, пуристское словоупотребление, содержащий классицистские гапаксы, плюсквамперфектные глагольные формы и аттицизмы. Заимствования из Священного Писания встречаются редко или они косвенные, из классических авторов, напротив, часто. Написанные в таком стиле тексты
  • Средний менее ритмичен и в нём больше избыточных слов и клишированных выражений. Заимствования из христианской литературы встречаются чаще, чем из классической. Авторы избегают использования как явно устаревших слов, так и примет современного языка, византийского «койне».
  • Низкий часто использует паратаксис, заимствования необычных или не-греческих слов, его словоформы не аттические, а христианские заимствования преимущественно из Нового Завета и Псалтири.

Исследование Шевченко не получило дальнейшего развития, поскольку на многочисленных примерах была продемонстрирована ограниченность лингвистических критериев и высокая степень независимости византийских авторов от своих античных предшественников[16][17]. Тем не менее, вплоть до настоящего времени оно считается «проницательным и крайне влиятельным»[18].

Аттицизм в Византии править

Под аттицизмом применительно к литературе Византийской и Римской империй понимается следование образцам классической литературы Афин и Аттики, написанной на аттическом диалекте. В стилистическом отношении произведения авторов-классицистов весьма схожи, и нет значительной разницы между стилем Прокопия Кесарийского, и писавшего в XV веке Михаила Критовула. Степень выраженности классического стиля зависела от индивидуального мастерства автора, а не от времени, в которое он жил. Сами византийцы хорошо понимали ограничения, накладываемые различными стилями. Частым мотивом византийских авторов является отсылка к утилитарным мотивам, препятствующим им использовать высокий стили, или же на недостаток образованности. Так, в начале своего трактата «Об управлении империей» император Константин VII Багрянородный писал, обращаясь к своему сыну: «я воспользовался ясной и общедоступной речью, как бы беспечно текущей обыденной прозой, для изложения предстоящего, не удивляйся нисколько, сын мой. Ведь не пример каллиграфии или аттикизирующего стиля, торжественного и возвышенного, я старался представить, а заботился более, чтобы через простое и обиходное повествование наставить тебя в том, о чём, по моему мнению, тебе не должно пребывать в неведении»[19]. Для авторов религиозной литературы дополнительной причиной не использовать высокий стиль было стремление сделать свои произведения доступными для необразованного читателя. Наконец, писатель мог считать «горделивое слово» неуместным в контексте решаемой им задачи, как, например, агиограф V века Марк Диакон в своём житии Порфирия Газского, чьи «добродетельные дела возвеличивают самое изложение»[20].

Литература на койне править

Литературные формы и жанры править

Светская литература править

Поэзия править

Византийская поэзия возникла на основе изучения античных традиций и риторской практики второй софистики[21]. У известных ораторов IV века Гимерия, Фемистия и Либания постоянно наблюдается смесь поэтической и прозаической речи, в результате их многочисленные ученики получали знания в классической поэзии и навыки стихосложения[9]. Первыми значительными византийскими поэтами считаются епископы Григорий Назианзин и Синезий Киренский[22].

Историография править

 
Иллюстрация к «Хронике Иоанна Скилицы»

Эпистолография править

Эпистолография, искусство написания писем, в количественном отношении самый значительный из жанров византийской литературы[23]. Искусство написания писем было популярно среди византийских интеллектуалов и рассматривалось как разновидность риторики. Как риторический жанр, византийская эпистолография воспроизводила классические эллинистические образцы, начиная от Платона, Аристотеля и посланий апостола Павла. Хотя написание писем практикуется со времён Хаммурапи, только у древних греков были впервые сформулированы теоретические принципы этого жанра. Старейшие практические руководства по написанию писем принадлежат (псевдо)-Деметрию Фалерскому, представителю второй софистики Филострату (ум. 247) и христианскому богослову Григорию Назианзину. Они сформулировали принципы, согласно которым читатель ожидает от автора письма прежде всего ясности мысли, выраженной кратко и талантливо. В VII веке эпистолярная традиция эпистолографии прервалась примерно на 150 лет. Затем жанр возродился в IX веке благодаря монаху Феодору Студиту, а наивысшего расцвета достигал в XI—XII и XIV—XV веках.

Существовали определённые правила написания писем: их размер, как правило, составлял около 400 слов, что позволяло письму уместиться на листе пергамента, они редко включали формулы приветствия и прощания, а также дату написания. Стиль их тщательно проработан и в нём можно проследить влияние эпидейктической риторики. Значительное внимание уделялось подчёркиванию отношений между автором письма и адресатом, вручение письма могло дополняться сопроводительным подарком или стихами. Письма раннего периода византийской истории написаны на латыни, греческом, коптском и сирийском языках, но начиная с VII века использовался исключительно греческий. В собраниях, как правило, сохранялись письма только одного из адресатов, но в некоторых случаях можно проследить общение с обеих сторон. Сохранившиеся письма принадлежат представителям всех слоёв византийского общества, от императоров до солдат и монахов.

До нашего времени дошли преимущественно литературные письма; частная переписка сохранилась практически исключительно на папирусах в Египте. Византийские письма оцениваются противоречиво в качестве исторического источника, и многими исследователями эта ценность вообще отрицается. Начиная со второй половины XX века исследование византийской эпистолографии развивается в нескольких направлениях: ведётся работа над научными изданиями сборников писем, пополняются просопографические базы данных и строятся графы, изучаются язык и стиль писем.

Религиозная литература править

Примечания править

  1. 1 2 Kazhdan, 1991, p. 1235.
  2. Каждан, 2002, с. 20.
  3. Agapitos, 2015, p. 9.
  4. Agapitos, 2015, pp. 11—12.
  5. Agapitos, 2015, p. 15.
  6. Hunger, 1978, p. iii.
  7. Каждан, 2002, с. 21—22.
  8. Wahlgren, 2010, p. 530.
  9. 1 2 Фрейберг, 1974, с. 25.
  10. Wahlgren, 2010, p. 527.
  11. Wahlgren, 2010, pp. 527—528.
  12. Лосев, 1986, с. 226—229.
  13. Лосев, 1986, с. 229—230.
  14. Ševčenko, 1981, p. 290.
  15. Ševčenko, 1981, p. 291.
  16. Hinterberger M. Die Sprache der byzantinischen Literatur. Der Gebrauch der synthetischen Plusquamperfektformen // Byzantinische Sprachkunst. — De Gruyter, 2007. — P. 107—142. — ISBN 978-3-11-091822-9.
  17. Wahlgren, 2010, p. 529.
  18. Hinterberger, 2019, p. 39.
  19. Константин Багрянородный, Об управлении империей, I
  20. Browning, 2001, pp. 103—104.
  21. Фрейберг, 1974, с. 24.
  22. Livanos, 2010, p. 200.
  23. Kazhdan, 1991, p. 718.

Литература править

на английском языке
на немецком языке
  • Hunger H. Die Hochsprachliche profane literatur der Byzantiner. — München, 1978. — Т. I. — 542 p. — ISBN 3 406 01427 5.
на русском языке
  • Каждан А. П. История византийской литературы (650—850 гг.). — Спб. : Алетейя, 2002. — 529 с. — ISBN 5-89329-494-7.
  • Каждан А. П. История византийской литературы (850—1000 гг.). — Алетейя, 2012. — 376 с. — ISBN 978-5-91419-483-0.
  • Лосев А. Ф. et al. Античная литература. — М. : Наука, 1986. — 464 с.
  • Фрейберг Л. А. Византийская поэзия IV—X вв. и античные традиции // Византийская литература. — М. : Наука, 1974. — С. 24—76. — 262 с.