Википедия

Черногория во Второй мировой войне

Черногория к началу Второй мировой войны не имела собственной государственности и входила в состав Королевства Югославия. 6 апреля 1941 года нацистская Германия и фашистская Италия напали на Югославию. 12 апреля югославское правительство запросило перемирие и покинуло страну, а 17 апреля была подписана безоговорочная капитуляция, вследствие которой Черногорию оккупировали итальянские войска. По итогам раздела Югославии державами «оси» Италия анексировала часть черногорских земель, прилежащих к бухте Бока-Которска, а на остальной территории, включая Санджак, установила с конца апреля 1941 года оккупационное управление, длившееся до её капитуляции перед западными союзниками, объявленной 8 сентября 1943 года.

Черногория. Современная карта

Первоначально Италия планировала создать марионеточное черногорское королевство, тесно связанное с Королевством Италия личной унией. 12 июля 1941 года собранный при покровительстве Италии так называемый Петровданский сабор[хорв.] принял подготовленную в Риме декларацию о восстановлении независимости Черногории и обращение к итальянскому королю с ходатайством о назначении регента. Однако этот итальянский план был навсегда отложен после начавшегося 13 июля народного восстания в Черногории, инициированного и возглавленного краевым комитетом КПЮ. В августе 1941 года превосходящие силы итальянских войск 9-й армии подавили восстание и установили контроль над большей частью Черногории. Однако июльское восстание сорвало планы оккупантов по созданию марионеточного «независимого» черногорского государства и 3 октября 1941 года Муссолини учредил губернаторство Черногория в качестве военно-оккупационной административной единицы.

Вместе с тем подавление восстания не привело к ликвидации движения Сопротивления в Черногории. Оставшиеся повстанческие силы в течение осени/зимы 1941 года разделились на два враждебных движения: так называемое народно-освободительное под руководством КПЮ (НОД, партизаны, НОАЮ) и четническое равногорское, формально возглавляемое Драголюбом (Дражей) Михайловичем (четники). В результате с января 1942 года Черногория стала ареной непрекращающейся партизанской войны, в которой участвовали партизаны, четники, итальянские оккупационные войска, формирования так называемых «зеленашей» — черногорских националистов-сепаратистов, а также мусульманской милиции и албанских националистов «балистов». Непреодолимые антагонизмы между четническим и народно-освободительным движением обусловили коллаборационизм черногорских четников сначала с итальянскими оккупационными властями, а затем и с немецкими[1][2].

После падения фашистского режима в Италии в сентябре 1943 года около трети территории Черногории оккупировали немецкие войска, в то время как остальную часть черногорских земель контролировали партизаны. В декабре 1944 года немецкие оккупанты, а вместе с ними и вооружённые формирования четников и коллаборационистов были изгнаны из пределов Черногории[3].

Народно-освободительное движение на территории Черногории носило массовый характер, а всего к концу войны в подразделениях НОАЮ суммарно приняли участие около 40 тысяч черногорских мужчин и женщин[1]. Вместе с тем война создала большой политико-идеологический раскол среди населения Черногории, поделив его на сторонников партизан и четников. Не было ни одного вопроса, по которому обе стороны имели бы хотя бы примерно схожие точки зрения[4]. В гражданской войне двух антиоккупационных движений потери партизан за период 1941—1945 годов составили около 14 тысяч человек. Такими же были потери черногорских четников[5].

За время войны в Черногории погибло, в том числе было убито оккупантами, 40,5 тысяч человек, что составляет около 10 % населения края по состоянию на 1941 год. Ещё 26 тысяч человек стали инвалидами войны. В тюрьмах и концлагерях побывало 95 тысяч человек. По данным государственной статистики, 32 % населения Черногории считались жертвами войны и оккупационного террора[6]. Общие демографические потери Черногории оцениваются в около 103 тысячи человек[5].

Предыстория

править

По итогам Первой мировой войны Черногория утратила свою независимость и с 1918 по 1941 год являлялась частью Королевства Югославия (до 4 октября 1929 года называлось Королевством сербов, хорватов и словенцев)[7]. В переписи 1919 года термин «черногорцы» отсутствовал, а население Черногории было определено как сербы[8]. В то же время национальное самоопределение черногорцев было неоднозначным: одни считали себя частью сербской нации, другие — отдельной нацией, хотя и тесно связанной с сербами[9]. Соответственно черногорская политическая арена характеризовалась существованием двух противоборствующих лагерей: т. н. «белашей» (сторонников объединения с Сербией) и «зеленашей» (сторонников восстановления государственной независимости Черногории). «Белаши» не сформировали собственную политическую организацию и входили в состав сербских политических партий. «Зеленашам» создавать политические партии не разрешалось, однако в парламентских выборах 1923 года приняла участие Черногорская федералистская партия (ЦФС), чья программа была нацелена на создание автономной Черногории в составе Королевства СХС и признание черногорской нации равноправной, наряду с хорватской, сербской и словенской. С этого времени федералисты стали самой важной политической силой на территории Черногории. В конце 1920-х годов федералистская партия начала раскалываться на три потока. Первый составляли сторонники восстановления черногорской государственности. Второй, более многочисленный — состоял из сторонников федерализации Югославии. Третий, наименьший, но наиболее радикальный, проповедовал открытую вооружённую борьбу за создание независимого черногорского государства и возглавлялся Секулой Дрлевичем[10]. После установления 6 января 1929 года диктатуры короля Александра деятельность всех национальных партий была запрещена. Большинство руководства и членов федералистской партии присоединились к провластной партии — Югославянскому радикальному объединению[хорв.] (ЮРО)[10][11].

Ещё одним элементом политической сцены Черногориии был Главный комитет объединения четников (хорв. Glavni odbor udruženja četnika za područje Crne Gore), сформированный в Никшиче 1 декабря 1920 года при поддержке влиятельных политиков из числа «белашей». Четники не признавали существование черногорской нации, а их ориентация была исключительно сербско-националистической. Эта организация стала главным пропагандистом идеи создания Великой Сербии и продвигала на территории Черногории идею единства сербского и черногорского народов[12][10].

После прихода к власти в Италии Бенито Муссолини фашистский режим начал проявлять возрастающий интерес к территории Юго-Восточной Европы, в том числе Югославии. Вторжение войск Италии в Албанию и её анексия в апреле 1939 года послужили усилению сепаратистских устремлений на территории Черногории. С созданием Бановины Хорватия в августе 1939 года черногорские федералистские круги развернули политическую кампания за реорганизацию Зетской бановины, в которую тогда входила черногорская территория, в автономную административную единицу — Бановину Черногория[10]. Политическая обстановка в Черногории была напряжённой, разногласия между федералистами и сторонниками единства с Сербией укоренились, однако формирование отдельной политико-территориальной единицы до нападения держав «оси» на Югославию не было возможным. Таким образом накануне вторжения сил «оси» в Югославию в апреле 1941 года внутри Черногории, по определению историка Кеннета Моррисона, «линия фронта уже была намечена»[13].

В ходе так называемой Апрельской войны Черногорию к 17 апреля 1941 года оккупировали немецкие войска[10].

Раздел Югославии Германией и её союзниками. Оккупация Черногории войсками Италии

править

Ещё до окончания боевых действий в Югославии нацистское руководство в Германии и фашистское в Италии приступили к разделу югославской территории. При этом обе стороны руководствовались разными мотивами. Нацисты стремились обеспечить свои политические, военные и экономические цели на Балканах. Они включали ликвидацию Версальского порядка, контроль над транспортными путями и обеспечение доступа к необходимым для войны экономическим ресурсам региона, а также предотвращение высадки сил западных союзников. Фашисты рассматривали Юго-восточную Европу как собственную историческую сферу влияния и часть среды обитания Италии (итал. spazio vitale), простиравшуюся от Адриатики до Африки и Ближнего Востока. В этой связи план Муссолини в отношении Черногории заключался в её присоеденении к Италии с особым статусом (вассальным — по определению историка Карло Ружичич-Кесслера[14])[15][16].

 
Черногория на карте оккупированной и разделённой Югославии

6 апреля 1941 года появился первый проект раздела Югославии, носивший название «Генеральный план последующей организации управления на югославском пространстве», согласно которому права на Черногорию получила Италия[17][18]. На Венской конференции министров иностранных дел Германии и Италии 21—22 апреля 1941 года решение черногорского вопроса было отведено исключительно Италии. Венские соглашения предусматривали будущий статус Черногории как полунезависимого государства, объединённого с Италией политическими и конституционными узами[18]. 25 апреля 1941 года германские войска покинули черногорские земли, а их оккупацию переняли на себя войска Италии[10].

По итогам раздела югославских земель Италия анексировала большую часть Черногорского Приморья, включая Боку Которскую, а Улцинь, Плав, Гусине и Рожае вместе с прилегающими территориями передала своему протекторату «Великой Албании»[19][20]. В качестве компенсации территорию Черногории дополнили Санджаком. По заключению Ружичич-Кесслера, санджакские земли «не компенсировали остальных потерь ни территориально, ни экономически»[21].

Организация оккупационной власти и планы создания «независимой» черногорской державы

править

Нападение Германии и её союзников на Югославию, а также провозглашение усташами Независимого государства Хорватия подтолкнули черногорских сепаратистов к активным действиям. Группа ведущих деятелей ЦФС приветствовала итальянские войска как «освободителей» от имени Комитета освобождения Черногории. Одними из первых установили контакт с итальянцами генеральный секретарь ЦФС Душан Вучинич и член руководства Йово Попович. Они взяли на себя управление Цетинской общиной. Вместе с тем у комитета освобождения в стране традиционно сильных клановых традиций, где главы кланов диктовали политику на местном и региональном уровне, не было шансов быть услышанным. Поэтому вместо него сформировали Временный административный комитет[серб.] (ВАК), который перенял власть в бановине. 19 апреля 1941 года в Цетине вышел первый номер газеты «Глас Црногорца[серб.]» с лозунгом черногорских сепаратистов «Да здравствует свободная Черногория», а 24 апреля возобновился выпуск газеты «Подгоричка Зета» — неофициального печатного органа федералистской партии. В её редакционной статье «Черногорский народ, счастливая свободная Черногория» одобрялись сепаратистские действия в некоторых югославских землях, называемые «самоспасением»[22][23].

В свою очередь итальянская оккупация Черногории сопровождалась пропагандой об освободительной миссии Италии и восстановлении черногорской государственности. В первые дни оккупации Радио-Рома объявило о формировании Временного административного комитета, назвав его «Временным черногорским правительством» и подчеркнув, что «державы „оси“ создают „независимое“ черногорское государство»[18]. Временный административный комитет, который, как провозглашалось, иcполнял роль бановинской власти до формирования временного правительства, был вскоре преобразован во Временный черногорский административный комитет, должный представлять временное правительство. По замыслу сепаратистской части руководства ЦФС, в состав комитета должны были войти представители политических партий и деятели, не имевшие отношения к Великой Сербии. В окончательном варианте председателем комитета стал Йово Попович[24]. Таким образом, сепаратисты с помощью оккупантов устранили югославскую административную власть в Зетской Бановине и сформировали квислинговскую власть в Черногории. Временный черногорский административный комитет в Цетине подчинялся командующему итальянской дивизией «Мессина»[англ.], а его местные комитеты во внутренних районах страны подчинялись оккупационным военным командованиям, созданым почти одновременно с комитетами сепаратистов. Вместе с тем влияние сепаратистов распространялось не на всё население страны, а в северных и северо-восточных районах Черногории ЦФС не имела никакого влияния. Исключением в некоторой степени являлись только Андриевица и Биело-Поле[25][26].

Черногорские федералисты, сторонники независимости, приняли сотрудничество с итальянцами в условиях военной оккупации, рассматривая её как временную ситуацию, и преследовали цель стать носителями суверенной власти в стране. Однако, по заключению историка Новака Аджича[хорв.], «это было из области политической фантастики»[27]. Комитет, не имевший авторитета и поддержки народа, чья деятельность среди черногорцев уже квалифицировалась как измена, существовал недолго. 28 апреля 1941 года по приказу начальника Генерального штаба и итальянскими войсками в Албании генерала армии Уго Кавальеро на территории Черногории был образован Гражданский комиссариат во главе с сотрудником Министерства иностранных дел Италии Серафино Маццолини. Комиссариат был прикреплён к госсекретариату по Албании в министерстве иностранных дел, располагался в Цетине и подчинялся по вопросам безопасности командованию итальянской 9-й армии, дислоцированной в Албании. Маццолини приступил к выполнению своей миссии 30 апреля, прибыв в Цетине с заранее подготовленным планом по созданию оккупационной гражданской власти и подготовке почвы для провозглашения «независимой» Черногории под итальянским протекторатом. Для обеспечения возложенных на него функций Маццолини привёл с собой канцелярский персонал министерства иностранных дел. В его распоряжении был один батальон королевских карабинеров, разведчики дислоцированной в Цетине дивизии, а также, на ограниченное время, личный состав «1-го отделения Албании». 5 мая 1941 года Маццолини распустил Временный черногорский административный комитет, а всё его имущество передал комиссариату. Вместе с тем, учитывая большое количество противников квислинговской власти, приказ о роспуске ВАК предусматривал сохранение судебных и других чиновников старого правительства Королевства Югославия, за исключением некоторых «неугодных» лиц. 18 мая 1941 года Маццолини назначил Совещательный совет (серб. Савјетодавно вијеће Црногораца — Соnsulta/Консульта) в составе 6 членов. Этот орган не имел какого-либо решающего влияния, а право изменять состав принадлежало Маццолини. В Консульту вошли Михайло Иванович (почётный председатель), Йово Попович[К 1] (председатель), а также Петар Пламенац, Душан Вучинич, Секула Дрлевич и представитель церкови Симо Мартинович. Гражданский комиссариат принял меры по установлению гражданской власти Италии во внутренних районах. В этих целях в период с 6 мая по 15 июня были назначены гражданские комиссары-делегаты, которым поручалось управление гражданской администрацией во всех районных городах[29][30][26].

В первые три месяца оккупации итальянцы перебирали разные варианты организации управления Черногорией под эгидой Рима с участием местных сепаратистов[26]. В мае 1941 года был рассмотрен вариант с преемником короля Черногории в лице принца Михайлы из династии Петровичей-Негошей. Однако кандидат отверг предложение, отметив, что для него не существует черногорской нации, а идея создания черногорского государства равнозначна идее восстановления Неаполитанского королевства или Генуэзской республики. Кандидатура королевы Елены была отвергнута самим королём Виктором Эммануилом III[23]. Таким образом никто из дома Петровичей-Негошей не дал согласия занять королевский трон. В итоге режим Муссолини санкционировал созыв 12 июля 1941 года так называемого черногорского сабора[хорв.] (Петровданский сабор), составленного из числа сепаратистских деятелей, принятие на нём подготовленной в Риме декларации об отмене решений Подгорицкой скупщины 1918 года об объединении Черногории с Сербией, провозглашении восстановления независимой Черногории и обращении к итальянскому королю с ходатайством о назначении регента[31].

Действия итальянского управления в Черногории в период до проведения Петровданского сабора были продиктованы стремлением добиться при поддержке «зеленашей» из ЦФС хотя бы пассивного согласия большинства населения на включение страны в планируемую итальянскую империю (нем. Herrschaftsbereich). Согласно историку Клаусу Шмидеру[нем.], военное присутствие было сведено к абсолютному минимуму, чиновники и жандармы несуществующего югославского государства оставались на своих постах, а население щедро снабжалось продовольствием. Не было даже никаких репрессивных мер против действующей в подполье Коммунистической партии Югославии (КПЮ), которая по отношению к населению была представлена здесь больше, чем в любой другой части страны. Спокойная обстановка первых трёх месяцев оккупации даже позволила осуществить многодневный визит в страну короля Италии Виктора Эммануила III[32].

Однако настроения в общесте начали меняться по мере ухудшения экономической ситуации в стране. В народе ширились слухи о предстоящем создании личной унии с Италией, о планах новых территориальных переустройств за счёт Черногории в пользу НГХ и «Великой Албании». Как пишет историк Гай Трифкович, «все инакомыслящие, включая националистов и членов довоенной элиты, стекались к коммунистам, единственным людям, которые, казалось, знали, что они делают. Влияние КПЮ среди масс было сильным, несмотря на то, что Черногория представляла собой глубоко патриархальное общество»[33].

Факторы обстановки накануне восстания

править

Наряду с постепенным изменением настроений в обществе, у оккупантов в Черногории была ещё одна значимая проблема — наличие оружия у гражданского населения. Как пишет Карло Ружичич-Кесслер, «опасность вооружённого восстания была очевидна с самого начала». Летом 1941 года итальянские военные обходили сёла, чтобы побудить население сдать оружие. Однако это имело «лишь умеренный успех». Угроза восстания в Черногории усилилась с нападением Германии и её союзников на СССР. 29 июня в 9-й итальянской армии отмечали, что «участие СССР в конфликте сняло завесу безразличия» с народа и теперь «истинные чувства населения» стали очевидными. Итальянское руководство и до этого не упускало из виду потенциальные угрозы в Черногории. Район был труднодоступен, а возможности укрыться для «повстанцев» были огромными. С учётом возможного развития негативных событий, уже на раннем этапе оккупации принимались меры по контролю черногорской территории, включающие разъяснение ответственности за невыполнение распоряжений властей и административные правонарушения, запрет на предоставление убежища беглым и любым другим лицам, разыскиваемым полицией, а также несдачу передающих устройств. Была ограничена свобода передвижения населения, а с 22:30 часов 4 мая действовал комендантский час. Ввиду недоверия со стороны оккупантов была уволена большая часть югославских должностных лиц, включая начальника полиции и большинство его руководящих сотрудников. По этой причине, как отмечал министр иностранных дел Чиано, «осталось лишь несколько малопригодных для использования элементов». Таким образом итальянская оккупационная власть в Черногории зависела от сил безопасности, расположенных за её пределами, а комплектование соответствующего аппарата в Черногории занимало больше времени, чем ожидалось[34].

Сепаратисты

править

Черногорские сепаратисты/федералисты не были однородной политической группой. Согласно Моррисону, они составляли две «явные фракции: одну возглавлял Крсто Попович, другую — Секула Дрлевич». Их различал подход к вопросу о форме будущего черногорского государства. Попович и его сторонники стремились к созданию независимой Черногории, но оставляли открытой возможность присоединения к будущей югославской федерации. Они пользовались поддержкой в Старой Черногории и опирались на членов Черногорской федералистской партии и значительное количество бывших членов черногорской армии, эмигрировавших в Италию после гражданской войны, вызванной Рождественским восстанием 1918 года. Фракция Поповича первоначально поддерживала многие итальянские инициативы, однако решение Италии аннексировать Которский залив и передать черногорские земли «Великой Албании» стало для них «горьким разочарованием». Как следствие, «зеленаши» Крсто Поповича отказывались признать провозглашение Италией черногорской «независимости». В отличие от них, федералисты Секулы Дрлевича хотя и выступали за независимую Черногорию, однако придерживались более уступчивой позиции. Дрлевич не был сторонником королевской династии Петровичей-Негошей и выступал против декларируемых Поповичем целей и задач. Дрлевич и его сторонники отвергали восстановление Югославии в любой форме, выступали за сотрудничество с итальянцами для достижения черногорской независимости и стремились к партнерству с оккупантами в борьбе с коммунистами и другими внутренними врагами[35].

Движение Сопротивления

править

Антиоккупационную силу на территории Черногории представляла находившаяся на нелегальном положении КПЮ, которая не приняла капитуляцию Югославии и не признала раздел страны нацистской Германией и её союзниками. На совещании членов Политбюро КПЮ в Загребе 10 апреля 1941 года было решено отправить членов ЦК в Боснию, Черногорию, Сербию и Словению, чтобы готовить там восстание против оккупантов. В соответствии с генеральной линией КПЮ, черногорская краевая партийная организация провела в селе Веле-Брдо[серб.] вблизи Подгорицы 24 апреля 1941 года расширенное заседание, на котором было решено немедленно начать подготовку к вооружённой борьбе против оккупантов. С этой целью создали Комиссию по сбору оружия и другого военного снаряжения, которую возглавил организационный секретарь крайкома Блажо Йованович[серб.]. Вслед за этим сформировали военные комиссии при местных комитетах партии. Так как члены гражданских партий в основном придерживались переданных Радио Лондона посланий югославского эмигрантского правительства о преждевременности открытых выступлений и необходимости дождаться их сигналов о начале борьбы, черногорский крайком уделял особое внимание офицерам бывшей армии Королевства Югославия, которых находилось в стране около четырёхсот человек. В отличие от гражданских политиков, значительное количество офицеров было противниками оккупации и пошло на сотрудничество с коммунистами. В районах, где число таких офицеров было выше, их принимали в партийные военные комитеты, задачей которых было руководство подготовкой к военным действиям. Так, на территории Колашинского окружного комитета КПЮ в военном комитете Беранского района (серб. срез, котар состояли два офицера, а с началом Июльского восстания[⇨] приняли ещё троих. Наиболее выделялся из них капитан первого класса Павле Джуришич. В состав военного комитета Андриевицкого района входили 6 офицеров, в том числе майор генерального штаба Джёрджие Лашич[серб.][36][37][38][39].

Условия для подготовки восстания и формирования боевых групп черногорского коммунистического Сопротивления были благоприятными. В маленькой Черногории краевая парторганизация была сравнима по численности членов с гораздо более густонаселённой и урбанизированной Сербией: 1800 по сравнению с 2500 (в 1941 году, без учёта кандидатов в члены партии)[40][33]. Их дополняли около 3000 членов комсомольских организаций (сокр. SKOJ/СКОЙ, скоевцы)[сербохорв.]. Коммунисты и скоевцы представляли собой значительную политическую группу как по численности, так и по влиянию среди народа. Военными комитетами было подготовлено 287 боевых групп, насчитывавших более 6000 членов, в основном коммунистов и скоевцев[40].

4 июля 1941 года Политбюро ЦК КПЮ приняло решение о переходе к вооружённой борьбе против оккупантов и коллаборационистов. Вместе с тем на состоявшемся в тот день заседании подробные указания относительно ведения войны не прорабатывались. Как отмечает историк Гай Трифкович, «главное было начать формировать партизанские группы на селе и как можно скорее отправить их в бой». Важным организационным итогом заседания стала отправка ряда высокопоставленных партийных работников в области Югославии для обеспечения беспрепятственного выполнения указаний сверху. Так, в Черногорию направили делегатом (делегатов ещё называли инструкторами) главного пропагандиста партии, черногорца Милована Джиласа. Ему надлежало «принять власть в своей родной Черногории»[41]. Вспоминая заседание Политбюро, сам Джилас отмечал, что тогда не было речи о «разработке плана» партизанских действий или создании свободных территорий. Акцент делалася только на диверсиях и партизанской войне. «Молодой, амбициозный и идеологически преданный коммунист» Джилас прибыл в Черногорию непосредственно перед Петровданским сабором[42]. 8 июля 1941 года при его участии было проведено совещание актива крайкома компартии в населённом пункте Стиена-Пиперска[серб.]. На нём согласовали меры по организации дальнейших действий, в том числе решили создать 4 окружных комитета КПЮ, назначили делегатов для их формирования и доведения до местных товарищей указаний крайкома. Сам краевой комитет располагался в Подгорицком районе[43]. Об обстановке в Черногории накануне восстания Джилас вспоминал, что сразу почувствовал недовольство итальянскими оккупантами и их планами создать «независимое» черногорское государство. Даже некоторые из наиболее видных «зеленашей» отвергли всякое сотрудничество с итальянцами и объединились с коммунистами. Их противники «белаши» были пассивными или присоединились к коммунистам как сильнейшему антиоккупационному движению[42].

Июльское восстание

править
Основная статья: Июльское восстание в Черногории

Петровданский сабор состоялся 12 июля 1941 года в исторической столице Цетине и прошёл гладко. Однако, как пишет Клаус Шмидер, уже на следующий день (13 июля 1941 года[44]) вся прилегающая к столице территория в радиусе 30 км была охвачена бунтом. Затишье первых трёх месяцев оккупации переросло в вооружённое восстание без всякого перехода. Оно таило в себе копившееся негодование масс народа, вызванное «новым порядком»: отторжением черногорских территорий, бедственным положением беженцев из усташской НГХ и Косово, присоединённого к итальянской «Великой Албании». Смесь сдерживаемого негодования и слабого военного присутствия оккупационной державы привела не к постепенному росту, а к взрывной вспышке восстания, триггером которого стала «попытка Италии легализовать фактическую аннексию страны посредством её одобрения тщательно подобранным „черногорским сабором“». Небольшие размеры Черногории и её архаичная клановая социальная структура способствовали распространению восстания подобно «лесному пожару»[32]. Повстанцы «смели» телефонные и телеграфные столбы и мачты, жандармские посты и патрули карабинеров в сельской местности, а также вынудили «испуганных солдат дивизии „Мессина“» укрыться в городах. Большая часть территории перешла в руки повстанцев без боя из-за отсутствия итальянских войск. В то же время повстанцы блокировали крупные итальянские гарнизоны и приступили к уничтожению более мелких. С 17 по 22 июля под контролем итальянцев оставались только Подгорица, Цетине, Плевля, Никишич и прибрежные города. Остальные опорные пункты оккупантов капитулировали, включая гарнизоны с численностью до батальона в Беране и Даниловграде. Некоторые сдались после того, как провели несколько дней без воды под палящим июльским солнцем. Итальянцы не решались покидать укреплённые казармы даже большими группами из-за реальной угрозы быть уничтоженными со стороны повстанцев. Так, 15 июля у Кошчеле (сербохорв. Košćele) вблизи Цетине попала в засаду повстанцев и после трёх-дневного боя была в значительной степени разгромлена итальянская колонна, состоявшая из одного батальона пограничников и чернорубашечников (итал. Camicie nere — CCNN). По сообщению повстанцев, ими среди прочего были захвачены 48 пулемётов, четыре пушки и шесть миномётов. Три дня спустя в засаде возле Браичи[серб.] на дороге из Будвы в Цетине оказался усиленный 108-й батальон чернорубашечников. После боя его потери составили 22 человек убитыми, 37 ранеными и 169 пропавшими без вести, а также 12 грузовиков и один танк[33][32]. Масштабы поражения оккупационного режима характеризует факт возникшего у итальянского министра иностранных дел Галеаццо Чиано опасения, что восстание не удастся подавить без помощи Германии. Неудержимая стихийность и общенародный характер восстания застал врасплох даже черногорское партийное руководство во главе с Милованом Джиласом и Мошей Пияде, пытавшееся следовать инструкциям ЦК КПЮ и поэтому оказавшееся в «непривычной роли тормозящего». Лишь с опозданием в несколько дней краевое партийное руководство безоговорочно присоединилось к восстанию[32].

 
Арсо Йованович (третий слева), Милован Джилас (второй справа), 1 сентября 1942 года

Численность повстанцев достигала по разным данным от более 30 тысяч до около 32 тысяч человек при общей численности населения Черногории от около 389 тысяч до 417 тысяч человек[45][33]. Для руководства этими силами краевой комитет КПЮ 18 июля 1941 года образовал Временное верховное командование национально-освободительных войск Черногории, Боки и Санджака (сербохорв. Privremena vrhovna komanda nacionalnooslobodilačkih trupa za Crnu Goru, Boku i Sandžak — PVK/ВВК). Его командиром стал делегат Главного штаба Народно-освободительных партизанских отрядов Югославии Милован Джилас, членами назначили троих представителей крайкома КПЮ: политического секретаря Божо Люмовича[серб.], Блажо Йовановича, Будо Томовича[серб.], а также двух офицеров Югославской армии: капитана генерального штаба первого класса Арсо Йовановича и полковника Байо Станишича[серб.][44][46]. Таким образом из шести членов ВВК четверо были ведущими ветеранами КПЮ. Ещё один — Арсо Йованович — офицер генштаба, присоединившийся к коммунистическому Сопротивлению непосредственно перед началом восстания. Это закладывало возможность конфликтов, вызванных претензией коммунистов на лидерство, которые были отодвинуты на второй план итальянским контрнаступлением[47].

После провала политического эксперимента по включению Черногории в новую «Римскую империю» Муссолини упразднил 24 июля 1941 года должность гражданского комиссара и отозвал Маццолини, а руководство новым театром военных действий вверил командующему 9-й армией генерал-полковнику Алессандро Пирцио-Бироли, наделив его всей полнотой военной и гражданской власти. Подавление восстания и реоккупация Черногории были поручены командиру 14-го армейского корпуса[англ.] генералу Луиджи Ментасти[итал.]. Для операции против повстанцев задействовались пехотные дивизии «Венеция»[итал.], «Таро»[итал.], «Марке»[итал.], оставшиеся части дивизии «Мессина», а также горнопехотные дивизии (ГПД): 5-я альпийская дивизия «Пустерия», 22-я («Каччиатори делле Альпи»)[англ.] и 38-я («Апулия»)[итал.]. Кроме них к операции привлекли албанские вспомогательные части. Общая численность оперативной группы войск под командованием 14-го корпуса с учётом албанских вспомогательных подразделениях составила около 70 тысяч человек. Военное превосходство итальянских войск, наступающих из Албании, Косова и Герцеговины, в сочетании с депортациями, захватом заложников, сожжением имущества и смертными приговорами оказали разрушительное воздействие на моральный дух повстанцев. Некоторые из них сдались в обмен на амнистию, большинство же разошлось по домам. К середине августа итальянская армия, преодолевая в основном спорадическое сопротивление, вновь оккупировала практически всю страну[К 2][47][49][50]. Итогом восстания стала гибель около 5000 черногорцев, ещё 7000 были ранены, а 10 тысяч депортированы в концентрационные лагеря. Оккупанты сожгли множество сёл. Потери итальянской армии составили 1079 человек убитыми и ранеными[51].

Политика итальянских оккупантов после подавления Июльского восстания

править
См. также: Королевство Черногория (1941)
 
Генерал-полковник Алессандро Пирцио-Бироли

3 октября решением Муссолини было создано губернаторство Черногория в качестве военно-оккупационной единицы, а Бироли дуче назначил военным губернатором. В его руках сосредоточивалась вся военная и гражданская власть. Одной из первых мер губернатора Бироли стал роспуск объявленного членами Консульты 5 августа 1941 года так называемого Комитета независимости Черногории (серб. Комитет за независност Црне Горе), задуманного ими как орган временной власти, а также высылка из страны двух главных членов комитета: Йово Поповича и Секулы Дрлевича. На этом идея создания гражданского правительства страны и образования личной унии с итальянским королевством окончательно потерпела крах. Теперь власть Бироли опиралась на военно-оккупационный контингент численностью до 100 тысяч человек, что составляло соотношение 1 солдат на 3 черногорских жителя[52][53][54][10].

Пирцио Бироли придерживался в отношении повстанцев жёсткой линии, считая это единственным способом приведения страны к повиновению[К 3][54]. Вместе с тем, когда ситуация в крае после карательных экспедиций, расстрелов, сожжений имущества и интернирования большого количества населения в концентрационные лагеря на севере Албании пришла по его оценке к «умиротворению», Бироли призвал черногорцев к миру, объявил всеобщую амнистию, освободил интернированных и тех, кто подвергся преследованиям и пообещал терпимую оккупацию, если они откажутся от Сопротивления. Партизанам дали тридцать дней, чтобы сдать оружие и вернуться домой. В этой обстановке в Черногории на коммунистов из-за репрессий стали смотреть как на авантюристов, которые вели людей на смерть. По заключению черногорского историка Бобана Батричевича[босн.], это пробудило старые внутренние черногорские противоречия, которыми умело воспользовался Бироли. В отличие от Маццолини, опиравшегося на антисербские настроения сепаратистов-федералистов, Бироли увидел потенциал сотрудничества с черногорскими политиками и офицерами бывшей королевской армии, придерживающимися великосербской ориентации. Таким потенциалом был антикоммунизм. Оценивая партизан как наибольшую опасность, Бироли стремился включить все антикоммунистические силы, «белашей» и менее влиятельных черногорских сепаратистов-федералистов, в совместную борьбу против народно-освободительного движения. Со второй половины 1941 года Бироли приступил к работе над объединением этих двух противоположных черногорских политических сил, чтобы создать максимально сильный антикоммунистический фронт[56][1][57][58][59].

Восстановив гарнизоны во всех крупных городах и многих сёлах вдоль путей сообщения, оккупационные власти снова приступили к организации местного самоуправления[60]. Несколько обновлённый югославский административный аппарат возглавили итальянские офицеры. Частично использовались также кадры прежней югославской полиции и жандармерии[52]. При этом итальянцы не отвергли сепаратистов-федералистов, но кроме них стали устанавливать контакт с готовыми к сотрудничеству великосербскими гражданскими кругами. В результате их представители не только вошли в состав квислинговской администтрации, но и сформировали свои политические органы — так называемые национальные комитеты. Наряду с организацией квислинговской власти оккупанты создали в начале ноября 1941 года из местных лиц вооружённые отряды Добровольческой антикоммунистической милиции (итал. Milizia volontaria anticomunista — MVAC/МВАК) с функциями охраны коммуникаций и других объектов. В каждом районе на территории губернаторства планировалось создать по одному батальону MВАК, вооружённому пехотным оружием и снабжаемому ближайшим подразделением итальянской армии[60][58].

За примирительную политику Бироли подвергался критике, однако вскоре его позиция изменилась. 1 декабря 1942 года, после нападения партизан на Плевлю[⇨], Бироли отметил, что примирение не приводит к спокойствию. С этого момента сёла, подозреваемые в укрытии бунтовщиков, стали сжигать, а скот крестьян конфисковывать[57].

Силы НОД после поражения восстания. Реорганизация и операция в Санджаке (август — декабрь 1941)

править
Подробнее см. Народно-освободительная армия Югославии § Первый этап создания и развития партизанских вооружённых сил

После повторной оккупации Черногории итальянскими войсками ряд повстанческих отрядов укрылся в лесах, но большинство рассеялось и смешалось с народом. Из-за опасения дальнейших репрессий в Черногории наступило временное затишье военной активности. Поражение восстания повлекло за собой открытый раскол между коммунистами и националистами, а также взаимные обвинения в постигнутой быстрой неудаче. Черногорское руководство подвергалось критике даже со стороны высшего руководства КПЮ[57]. Из-за предполагаемых ошибок Тито отозвал Джиласа в Ужице, а в Черногорию в конце октября отправил Ивана Милутиновича[61][62][63]. Двухмесячный период относительного затишья в августе — сентябре сменился в октябре подъёмом вооружённой борьбы, переросшим к концу года в новое народное восстание[64].

Теперь Черногорское НОД сосредоточилось на партизанских действиях в духе инструкций Тито: минировании дорог, «вырубке» телефонных столбов, покушениях на коллаборационистов, представителей оккупационных властей и устройстве засад для оккупантов. Так, по сведениям Гая Трифковича, только в районе Котора за 20 дней ноября было зафиксировано 13 подобных партизанских действий. 18 октября у Елин-Дуба партизаны из засады уничтожили колонну из примерно 40 транспортных средств и захватили более 60 солдат противника, 26 ноября у Вилуси[серб.] — 88 пленных, а у Подгорицы четыре дня спустя — 60 плененных. В период с августа по ноябрь 1941 года была проведена реорганизация НОД и приняты меры для укрепления его сплочённости[61].

24 октября 1941 года из бывшего Штаба народно-освободительных герильских (партизанских) отрядов Черногории, Боки и Санджака создали Главный штаб народно-освободительных отрядов (НОПО) Черногории и Боки. В начале ноября командиром главного штаба назначили Ивана Милутиновича. Согласно решениям в Столице, оперативный район Санджака отделили от Черногории и вместе с санджакским штабом подчинили напрямую Верховному штабу НОПО. Вскоре штаб в Санджаке сменил название на Главный штаб НОПО Санджака (возглавлял штаб Владимир Кнежевич) и с 21 декабря 1941 года командовал партизанскими отрядами в своём крае, а до начала марта — только санджакскими подразделениями в районе между реками Лим и Увац[65]. Прежняя «народная армия», представлявшая собой разрозненный конгломерат родственных и клановых рот, постепенно уступила место отрядам батальонного состава, построенным в соответствии с рекомендациями, выработанными на совещании Политбюро ЦК КПЮ и Главного штаба партизанских отрядов Югославии в Столице[серб.] (теперь часть села Брштица[серб.], Сербия) с чёткой системой командования и ядром преданных делу КПЮ бойцов в каждом подразделении. Партизанские силы свели в четыре отряда: Ловченский, Зетский[серб.], Дурмиторский и Комский[серб.] (вскоре реорганизованные в шесть за счёт формирования Никшичского[серб.] и отряда «Биели Павле[серб.]») численностью около 4500 человек, не считая отдельных батальонов и территориальных подразделений[61][66].

 
Группа бойцов и партизанских руководителей Черногории с делегатом ЦК КПЮ и Верховного штаба НОПО Югославии Иваном Милутиновичем (стоит третий справа), конец 1941 года[67]

14 ноября 1941 года Главный штаб Черногории принял амбициозный план наступления в Санджаке, центральным элементом которого было овладение его крупным городом Плевля. С этой целью решили сформировать Черногорский народно-освободительный партизанский отряд[серб.][68]. По заключению историка Жарко Лековича, взятием Плевли преследовалась цель последующего размещения здесь Верховного штаба НОПО Югославии и ЦК КПЮ, а также создания крупной оперативной базы для партизан после ухода из Ужице. После Плевли предпогагалось занять Прибой и Рудо, а затем Приеполе, Нова-Варош[серб.], Биело-Поле и продолжить наступление в направлении Беране, Колашина и Андриевицы. Освобождение Санджака было главной задачей миссии Милутиновича[63]. Начатая кампания по набору добровольцев по всей стране получила положительные отклики[69].

К 26 ноября девять батальонов Черногорского партизанского отряда численностью 3690 бойцов, вооружённых легким пехотным вооружением, одной пушкой и шестью миномётами, собрались у подножия горы Дурмитор. Четыре дня спустя они заняли позиции в районе Плевли, а ранним утром 1 декабря атаковали город. Однако далее события пошли не по плану. Действия батальонов не координировались, велись без должной разведки и учёта состояния обороны противника, особенно его морального состояния. Городской гарнизон, состоявший из около 2000 солдат дивизии «Пустерия», оказал ожесточённое сопротивление. В итоге нападавшие были отброшены с большими потерями, составившими 203 убитых и 269 раненых. По оценке Гая Трифковича, бой за Плевлю стал одним из самых кровавых однодневных действий партизан за весь период до 1944 года. Весть о тяжёлых потерях у Плевли вызвала скорбь в Черногории и вынудила её Главный штаб выразить публичные соболезнования всей стране[70][71].

Провал операции в Плевле имел тяжёлые последствия. Отряд расформировали. Из первоначальной численности в 3690 человек около 670 (18 %) распределили по другим отрядам. Около 3000 человек разошлись по домам. Из них большая часть затем присоединилась к четникам. Партизанское движение в Черногории после Плевльского поражения охватила аппатия, на преодоление которой ушло много времени. Вместе с тем события у Плевли вызвали резкую критику со стороны противников партизан, которые назвали битву «бойней черногорской молодежи». Ещё одним следствием Плевли явилось неожиданное враждебное отношение к НОД мусульманского населения, которое, восприняло акцию партизан как наступление сербов на Санджак и помогло итальянцам отбить партизанскую атаку. В ответ на неудачу «партизанской политики единства народов» и враждебность мусульман партийное руководство Черногории инициировало против них террористические действия[К 4]. Вскоре объектами партизанского террора стали не только реальные, но и потенциальные враги революции. Развязанный коммунистами террор не был локальным явлением или самостоятельными выходками отдельных лиц, а совершался по указанию «сверху». В результате, враждебность мусульман в совокупности с «ужасными расправами оккупантов над мирным населением», преступления партизан в отношении реальных и мнимых врагов народно-освободительного движения, названные впоследствии «левым уклоном», привели к усилению антикоммунистических настроений в черногорском народе[73][71].

В этой обстановке, по данным Главного штаба НОПО Черногории, эффективная численность партизан в крае составляла в январе 1942 года 7 тысяч человек[К 5][70].

Формирование четнического движения (сентябрь — декабрь 1941 года)

править

Июльское восcтание привело в ряды Сопротивления черногорских националистов — «белашей», сторонников тесных связей с Сербией[75]. Командование повстанческими отрядами поручалось офицерам королевской армии. Как писал историк Радое Пайович[англ.], вскоре выяснилось, что их участие в восстании носило тактический характер[76]. Радикально разные цели коммунистов и националистов — целью первых была социальная революция, в то время как вторые стремились воссоздать Королевство Югославия под сербской монархией[77] — привели к конфликту между коммунистами и националистами-монархистами и вызвали раскол в лагере повстанцев[78][79]. С поражением восстания офицеры в основном дезертировали, что способствовало дезорганизации повстанческих частей. Джёрджие Лашич, Павле Джуришич и другие офицеры покинули повстанческие военные комитеты или командования и приступили уже в начале сентября 1941 года к антикоммунистической деятельности и созданию подпольных «офицерских организаций»[80][81].

Эти офицерские организации выступали с позиций сербского национализма, «исключающего экономический либерализм и принудительный коммунизм». Их целью было предотвращение революционных изменений на югославских землях до возвращения законного правительства Югославии. После установления связи с Дражей Михайловичем, Лашич был назначен командующим всеми четническими силами в Черногории, а Павле Джуришич — командующим в Полимле и Санджаке (районы: Беранcкий, Андриевицкий, Колашинский, Бьелопольский, Плевльский, Приепольский и общины — Бар и Буджево[серб.])[82][83][2][84]. Ежедневная пропаганда на Радио Лондона активизировала черногорских сторонников четнического движения. К середине ноября (по другим данным во второй половине декабря[84]) Джуришич и Лашич приступили к мобилизации людей и стали организовывать их в отряды для борьбы с партизанами[81][84].

Вместе с тем, согласно историку Маттео Милаццо, то, что в 1942 году стало движением четников на аннексированных Италией территориях изначально представляло собой запутанную совокупность сербских вооружённых отрядов, обычно формировавшихся спонтанно и под руководством местных лидеров, как гражданских, так и военных. Их создание происходило под влиянием неудач и эксцессов оккупационной системы, а не вследствие инициативы офицеров[85]. Хотя формирование групп четников в Черногории началось в ноябре, планы Михайловича относительно офицеров были несколько преждевременными, и ни Джуришич, ни Лашич не добились многого за первые несколько месяцев. Несмотря на директивы Михайловича, Лашич и Джуришич имели очень мало влияния на большую часть некоммунистических групп и не смогли разработать эффективную стратегию против итальянских оккупационных сил или партизанского сопротивления[86]. Фактически, до начала 1942 года четнические формирования не имели центрального руководства, не были хорошо организованы делегатами Дражи Михайловича и часто колебались между сопротивлением оккупантам и сотрудничеством с ними[87].

Программные задачи черногорских четников сформулированы в инструкции Михайловича для Лашича и Джуришича, датированной 20 декабря 1941 года. Согласно этому документу, отряды четников являлись продолжением югославской армии, целью которой провозглашалась «борьба за свободу „всего народа“ под скипетром короля Петра II, создание великой Югославии и внутри неё Великой Сербии, этнически чистой, в пределах Сербии, Черногории, Боснии и Герцеговины, Срема, Баната и Бачки»… В инструкции среди прочего провозглашалось, что не должно быть никакого сотрудничества с партизанами, а в момент всеобщего восстания, которое должно было последовать за высадкой союзных войск, нужно зачистить мусульманское население Санджака, а также мусульманское и хорватское население в Боснии и Герцеговине («очистка государственной территории от всех национальных меньшинств и ненациональных элементов»)[К 6][90][2]. Указания Михайловича в отношении мусульман были впоследствии реализованы в практике черногорских четников в 1942—1943 годах[2].

Новое югославское эмигрантское правительство и его действия в отношении четников и партизан

править

Тем временем югославское эмигрантское правительство в Лондоне, установившее связь с Дражей Михайловичем в сентябре 1941 года, присвоило ему 7 декабря первое генеральское звание[91]. 11 января 1942 года было образовано новое югославское правительство во главе со Слободаном Йовановичем, в котором Дражу Михайловича назначили министром армии, флота и авиации. Четническое равногорское движение официально было объявлено Югославской армией на родине (ЮВуО). В противоположность ей, эмигранское правительство осудило народно-освободительное движение Югославии как «авантюризм и насилие». В то же время Михайловичу были предоставлены чрезвычайные полномочия принимать решения от имени правительства и королевского совета в пределах компетенции главнокомандующего и председателя совета министров. Все это оказало влияние как на югославские гражданские силы, так и на недостаточно политически образованные массы народа. Кроме того, четникам Дражи Михайловича была обеспечена моральная поддержка и материальная помощь со стороны западных союзников, особенно правительства Великобритании, которое направило в январе 1942 года в штаб Дражи Михайловича новую миссию во главе с майором Теренсом Атертоном[англ.][92].

Начало гражданской войны

править
См. также: Югославская армия на родине § Четники Михайловича и партизаны Тито: сотрудничество, раскол и развёртывание гражданской войны

На развитие процессов в черногорском Сопротивлении большое влияние оказывали события в Сербии, где в ноябре — декабре 1941 года германские войска подавили восстание, а в самый разгар немецкого наступления между партизанами и четниками Дражи Михайловича вспыхнул вооружённый конфликт, положивший начало гражданской войны между двумя антиоккупационными силами. Поражение неумело управляемого Черногорского партизанского отряда в Плевле в начале декабря и осознание неудачи восстания в Сербии стали психологическим поворотным моментом в черногорском Сопротивлении. На этом фоне установление связи черногорских националистов, сторонников союза с Сербией, способствовало созданию четнической организации на севере, в Беране и Андриевице, а также в других частях Черногории. Четники, воспользовавшись этими поражениями, а затем принятым коммунистами курсом на ужесточение классовой борьбы, восстали против партизан, призывая народ избавиться от партизанского правления и террора[93].

Неудача партизан под Плевлей подтолкнула Джёрджие Лашича к активности. 7 декабря 1941 года он проинформировал Главный штаб НОПО Черногории о формировании Лиевориекского[серб.] батальона, но не решился начать открытые вооружённые действия против партизан. В свою очередь Павле Джуришич организовал в начале января 1942 года в селе Заостро вблизи от Беране сбор офицеров бывшей югославской армии, гражданских политиков и других антикоммунистов, на котором ознакомил их с инструкцией Дражи Михайловича. После этого Джуришич сформировал штаб Лимских четнических отрядов под условным названием Горный штаб № 15 и 5 января назначил командный состав 7 четнических отрядов Беранского района. Личный состав его формирований включал 32 офицера и большое количество сержантов королевской армии. Кроме этого был назначен командир района, а вскоре районный политический комитет, в который вошли наиболее консервативные гражданские политики, враждебно настроенные в отношении коммунистического НОД. Члены политического комитета сопровождали Джуришича на всех его мероприятиях, организовывали политические собрания и призывали народ вступать в ряды четников[94].

Вскоре после формирования Лимских четнических отрядов к Джуришичу присоединилась вся антикоммунистическая милиция из Беранского района численностью около 500 человек и две небольшие группы из Колашина и Биело-Поле общей численностью 120 человек. После проведенной подготовки Джуришич с 13 по 16 января вытеснил партизанские силы (два батальона) и установил контроль над Беранским районом, за исключением двух сёл. Тем временем в районе Андриевицы под руководством Лашича была сформирована Андриевицкая четническая бригада и ряд других подразделений. Комскому партизанскому отряду, действующему на территории Колашинского партийного округа КПЮ (Колашинский, Беранский и Андриевицкий районы), не хватало сил, чтобы одновременно выступить против четников Лашича в районе Андриевицы и Джуришича в Беране, поэтому было решено сначала разобраться с первым. Однако четники Лашича и Джуришича действовали решительнее и слаженнее и нанесли партизанским силам поражения сначала 20 января в Баре-Кральске[серб.], а затем 24 января в Лубнице[серб.]. При этом в Баре-Кральске четники взяли в плен 102 партизана и сразу убили 37 из них. В Лубнице четники Джуришича убили 27 сдавшихся партизан, а остальные были вынуждены отступить через гору Бьеласицу[серб.], где из-за сильного холода большинство из них замерзли насмерть. Позднее в боях с партизанами под Матешево[серб.] Лашич получил тяжёлое ранение в голову и надолго выбыл из строя. Это способствовало выдвижению Джуришича на первый план и его становлению как самого видного и важного командира черногорских четников. По заключению Радое Пайовича, события в Баре-Кральске и Лубнице стали поворотным моментом в отношениях между черногорскими четниками и партизанами. До тех пор в партизанском руководстве ещё могла поддерживаться иллюзия, что четническая организация будет ликвидирована путём политического объединения и ликвидации её предводителей, то есть без крупного вооружённого конфликта. Однако кровопролитие в Баре-Кральске и Лубнице стало началом вооружённой борьбы между двумя антиоккупационными силами[95].

Позиция итальянского командования по вопросу сотрудничества с четниками

править

Итальянское командование не питало иллюзий по поводу симпатий черногорцев, потому что повстанческая активность в стране хотя и утихла, но не исчезла совсем. К концу 1941 года ожидался подъём Сопротивления. Вместе с тем, согласно Маттео Дж. Милаццо, учитывая шаткость военной ситуации, итальянское командование отказывалось внести какие-либо фундаментальные изменения в свою оккупационную политику. Так, в конце октября начальник Генерального штаба Уго Кавальеро считал, что черногорских повстанцев возглавляют в основном лояльные Югославии и Великой Сербии бывшие югославские офицеры. По этой причине он отказался санкционировать сотрудничество с местными вооружёнными группами, «какими бы антипартизанскими они не были». В конце 1941 года Пирцио Бироли был обеспокоен притоком четников из Сербии в Санджак и потому отклонил просьбу представителя прогерманского сербского четнического воеводы Косты Печанца о разрешении отправить его подразделения в Восточную Черногорию. Итальянцы до начала 1942 года придерживались линии на сотрудничество лишь с небольшими сепаратистскими коллаборационистскими группами, так как переоценивали сплочённость черногорского антиоккупационного движения и роль югославских офицеров в его руководстве, которых «упорно считали заядлыми повстанцами или союзниками какого-то базирующегося в Белграде югославского или великосербского движения»[87]. Тем не менее итальянские генералы предприняли важные шаги в направлении сотрудничества с номинальными врагами в лице четников на всей оккупированной территории Югославии[96].

«Тактический коллаборационизм» черногорских четников с итальянцами

править

За начавшим в январе 1942 года боевые действия против партизан Павле Джуришичем через месяц последовал Байо Станишич[⇨]. Итальянцы поддерживали контакты с обоими и предоставили им немного оружия, но воздержались от принятия официальных обязательств до времени, когда монархисты смогли проявить себя на поле боя. К началу весны сомнения итальянцев в потенциальной полезности четников развеялись. По итальянским донесениям, люди Джуришича сражались «как сумасшедшие» и показали себя хорошо на тактическом уровне. Как следствие, итальянская армия начала снабжать их продовольствием, деньгами, а также большим количеством оружия и боеприпасов, включая несколько миномётов и легких артиллерийских орудий[81]

 
Бойцы Зетского четнического отряда с итальянцами, лето 1942 года

Штаб Джуришича с согласия итальянцев располагался в контролируемом ими Колашине[2]. Хотя первые решения о сотрудничестве между четниками и итальянскими воинскими частями были приняты ввиду децентрализованной организации четнического движения без ведома и согласия Дражи Михайловича[97], о коллаборационизме Джуришича было известно командующему ЮВуО. 18 апреля 1942 года Михайлович наставлял Джуришича: «Зачищайте коммунистов везде, где только можете, избегайте [нападений] на итальянцев и используйте косвенно всё, что можно извлечь из них»[2][75].

Главным интересом и четников и итальянцев была взаимопомощь в борьбе с партизанами[98]. Позднее, с июля 1942 года, часть сил черногорских четников была легализована через подразделения МВАК[99][58][⇨]. Сам Михайлович санкционировал вступление четников в милицию и заявлял подчинённым: «Мы хотим обмануть итальянцев для достижения наших целей. Они коварны, но мы должны быть хитрее их». Это означало, что поддержка итальянцев дала четникам возможность сражаться с их врагами во время войны, создавая позиции для послевоенных переговоров[100].

Сотрудничество с четниками стало одним из главных камней преткновения в отношениях между Италией и её союзником Независимым государством Хорватия (НГХ) и вызывало многочисленные протесты усташского режима, направляемые командованию 2-й армии, итальянским представителям в Загребе и властям в Риме. На это итальянская сторона заверяла хорватов во временном характере сотрудничества, «пока не будут ликвидированы партизаны, а затем и с четниками будет покончено»[101].

Коалиция четников и сепаратистов

править

Вслед за Лашичем и Джуришичем бывший член Временного верховного командования национально-освободительных войск Черногории полковник Байо Станишич, пользующийся авторитетом в народе как герой Первой мировой войны, устроил 11 февраля 1942 года переворот в окрестностях Даниловграда и вместе с двумя ротами партизанского отряда «Бели Павле» перешёл на сторону четников[102][103]. Станишич со своими соратниками помог итальянским войскам разблокировать близлежащий Никшич и вскоре принялся за создание национальной организации, объединяющей черногорских четников и сепаратистов, так называемую Черногорскую национальную армию[104][105]. В итоге четникам, итальянским оккупационным властям и сепаратистам удалось достигнуть договоренности[59].

6 марта Станишич заключил соглашение о сотрудничестве с генералом Пирцио Бироли, который стремился облегчить итальянским войскам задачу подавления партизанских сил и поэтому работал над созданием как можно более единого антикоммунистического фронта в губернаторстве[84][106]. К тому времени в Цетине с рубежа 1941/1942 года действовала группа сторонников четнического движения, к которой в начале марта присоединился бывший бан Зетской бановины бригадный генерал в отставке Блажо Джуканович. Готовясь начать общее наступление на народно-освободительное движение, итальянцы приняли меры по объединению внутренних контрреволюционных сил Черногории. По их оценке, именно Джуканович мог стать объединяющей фигурой создаваемого антикоммунистического фронта. 7 марта Джуканович принял эту роль, а 8 марта лидер черногорских сепаратистов Крсто Попович опубликовал прокламацию, в которой призывал своих сторонников немедленно присоединиться к «национальному фронту»[107]. 9 марта собрание офицеров в Доме правительства в Цетине избрало генерала Блажо Джукановича командующим всеми вооружёнными «национальными силами» в Черногории[К 7], Крсто Поповича — командующим сепаратистскими Катунскими войсками[К 8], а Байо Станишича — командующим сектором[59][84][107][109]. В конце марта — начале апреля 1942 года четническо-сепаратистские и итальянские войска начали общее наступление против партизан от Орьена[серб.], через Никшич, до Плевли[109].

Наступление четников и итальянских войск на партизан. Уход партизан из Черногории

править
Основная статья: Операция «Трио»
См. также: «Левый уклон» в Народно-освободительном движении Югославии (1941—1942)

После того, как отряды Джуришича к середине января 1942 года овладели Беранским районом, четники постепенно вытесняли партизан из Черногории, где обусловленный «левым уклоном» коммунистический террор против предполагаемых врагов настроил крестьянство против народно-освободительного движения[К 9]. Обеспокоенный положением в Черногории и руководством Милутиновича, Тито отправил к нему в марте Джиласа, чтобы сохранить контроль хотя бы над частью страны. Однако принятые меры и обещания черногорского руководства, что ошибки прошлого не повторятся, мало что изменили в настроении крестьян, потерявших веру в партизан. Четники, пользующиеся поддержкой населения, совместно с итальянскими оккупантами, черногорскими автономистами и ополченцами выдавили партизан с большей части страны. Итальянцы контролировали главные города, а в менее населённом сельском севере Черногории власть перешла к четникам[111][43].

К концу апреля 1942 года в Черногории оставалось около 4000 партизан, хотя и достаточно хорошо вооружённых легким оружием, однако испытывавших нехватку продовольствия и боеприпасов (средняя обеспеченность составляла 40 патронов на винтовку и 150 на пулемёт)[112]. Тем временем высшее руководство Германии, Италии и НГХ согласовало в ходе совещаний на морском курорте Аббазия 2—3 и 29—30 марта 1942 года проведение самой крупной до сих пор совместной антипартизанской операции под условным названием «Трио»[113]. Её целью было уничтожение главных сил НОПО во главе с Верховным штабом (1-я и 2-я Пролетарские бригады и группа партизанских отрядов) в Восточной Боснии. Операция проводилась в два этапа: «Трио-1» (22—30 апреля) и «Трио-2/Фоча» (2—15 мая). В ходе первого этапа в основном был зачищен от повстанцев район Восточной Боснии к северу от демаркационной линии[хорв.]. Во время второго этапа силы «оси» восстановили контроль над ранее освобождённой партизанами территорией с центром в городе Фоча[113][114].

Уклоняясь от наступающих войск «оси», Тито с Верховным штабом направились в Черногорию. Они сначала расположились в окрестностях Подгорицы, а затем двинулись на Никшич, где силам партизан удалось добиться лишь незначительных успехов. В этих условиях, несмотря на недостаточную численность войск, партизанское командование предприняло амбициозную атаку на сильно укреплённый опорный пункт четников — Колашин. Однако попытку овладеть городом сорвало начавшееся четническое охватывающее наступление частей Джуришича (с севера) и Станишича (с юга). Неудача под Колашином стала «лебединой песней» партизан. 19 мая четники пересекли хребет Синяевина и через семь дней овладели Жабляком. К середине мая четники при поддержке подразделений дивизии «Таро» вынудили остатки Ловченского отряда оставить крайний юго-западный угол страны и отойти к горе Голия[серб.]. В то же время дивизия «Феррара» и четники, неуклонно теснившие с юга Никшичский и Дурмиторский партизанские отряды, к концу мая взяли Шавник и установили связь с войсками Джуришича. В Санджаке боевые группы дивизий «Пустерия» и «Венеция», усиленные местными жителями и пришедшими из Сербии четниками, вынудили партизанские силы отступить на северо-восточные склоны Дурмитора[115][116][117].

После потери Жабляка главные партизанские силы во главе с Верховным штабом оказались зажатыми с нескольких сторон в районе высоких гор между Никшичем, Гацко и Фочей, на бездорожной, малонаселённой, бедной местности, прорезанной глубокими каньонами рек Тара, Пива и Сутьеска. Противник уже надеялся, что партизаны находятся на грани уничтожения. Критическую ситуацию в стане партизан описывает Гай Трифкович. Им катастрофически недоставало боеприпасов, из-за чего четники насмешливо прозвали их «пятипульниками» (серб. petmetkovići). В элитных частях запас патронов сократился до 25 штук на винтовку, а в остальных — и того меньше. Непролетарские отряды были «уничтожены массовым дезертирством (включая даже членов партии)». Был по крайней мере один случай открытого мятежа. Численность партизан сократилась также за счёт увольнения личного состава и решения направить в тыл противника небольшие группы надёжных бойцов и партийного актива для организации народно-освободительной борьбы. Сосредоточившиеся в каньоне Пивы и окружающих горах люди были истощёны, разочарованы, тосковали по дому и, в основном, голодные. К середине июня норма хлеба упала всего до 200 граммов в день. Благодаря наличию сравнительно большого поголовья скота, нехватку продуктов частично компенсировали за счёт увеличения мясного рациона до 1 кг. Однако это было временным решением, поскольку армия не могла долго продержаться на такой низкоуглеводной диете. Понимая сложившееся угрожающее положение, Тито на совещании в окрестностях Жабляка 21 мая принял решение вывести свои части из этих районов Черногории, Санджака и Герцеговины. При этом членам ВШ и главных штабов земель было дано право решать, покинут ли их войска свою родную территорию[118][119][115].

 
Бойцы 4-й Пролетарской Черногорской бригады и Герцеговинского отряда на Зеленгоре, 19 июня 1942 года

Отступающих черногорских, санджакских и герцеговинских партизан Верховный штаб стянул к горе Зеленгора и переформировал в 3-ю[серб.], 4-ю[серб.] и 5-ю[серб.] Пролетарские бригады, а также Герцеговинский партизанский отряд[119]. Вместе с 1-й и 2-й Пролетарской дивизией остающиеся у Тито силы были хотя и малочисленными (около 5000 человек), но политически абсолютно надёжными и в значительной степени устойчивыми к попыткам проникновения в их ряды противников по гражданской войне[120]. Как пишет Гай Трифкович, после реорганизации Тито с уверенностью заметил, что с четырьмя или пятью такими соединениями «нет силы на земле, которая могла бы устоять на нашем пути»[115].

19 июня Тито и Верховный штаб рассмотрели вопрос: куда идти дальше, чтобы обрести новую базу для народно-освободительного движения? Сербским бойцам не терпелось вернуться на родину, но с практической точки зрения эта цель была нереальной. Более того — и это, по заключению Гая Трифковича было главной причиной — поражение Советского Союза во Второй битве за Харьков убедило Тито в том, что потребуется много времени, прежде чем Красная армия появится на восточных границах Сербии. В итоге, после рассмотрения других вариантов, командование решило пробиваться в Боснийскую Краину. 22 июня Тито отдал приказ о выдвижении ударной группы пролетарских бригад с Зеленгоры 24 июня в северо-западном направлении для прорыва в район между горой Динара и верхним течением реки Врбас[121][115].

Организация четнической и сепаратистской власти (июнь 1942 — январь 1943 года)

править

Поход четников на Неретву

править
Основная статья: Битва на Неретве

30 ноября — 2 декабря 1942 года в селе Шаховичи[серб.] состоялось совещание четнических командиров (Остоич[серб.], Лашич, Джуришич и др.) и интеллектуалов Черногории, Боки и Санджака, принявших резолюцию, в которой говорилось о балканской «диктатуре четников», охватывающей «половину Албании, всю Болгарию, половину Венгрии и Румынию вплоть до нефтяных месторождений»[122][123]. В своей оценке резолюции Милаццо пишет: «так же, как союзники создали образ Михайловича и четнических отрядов, который имел мало общего с реальностью, так и офицеры в Черногории сильно преувеличивали свои политические и военные перспективы. По всей вероятности, они были гораздо больше впечатлены немецкими поражениями под Сталинградом и в Северной Африке, чем собственными неудачами в Боснии и Сербии». Вместе с тем черногорские четники, равно как и Михайлович, верили в скорое поражение Италии. Однако, прежде они стремились уничтожить с их помощью Тито и его народно-освободительное движение. Такая возможность для Михайловича и его сторонников возникла в 1943 году[122].

На фоне неудач в Сталинграде и Северной Африке немцы были озабочены безопасностью своего тыла на Балканах, поэтому приняли в декабре 1942 года решение провести масштабную антипартизанскую операцию («Вайс») в НГХ и, «не спрашивая одобрения „Командо Супремо“», передали все военные обязанности на Балканах командующему силами вермахта на Юго-Востокне генералу Лёру[124].

Намерения немцев предусматривали ликвидацию как партизан Тито, так и четников Михаловича. С этим неохотно согласился начальник итальянского генштаба Кавальеро, однако итальянское командование в Югославии в лице генерала Роатты «немедленно начало саботировать» немецкий план. Как следствие, итальянцы не только избежали операций против четников Михайловича, но и передали им большое количество оружия. Однако из-за двойственной политики итальянцы накануне операции «Вайс» не имели планов на широкомасштабное сотрудничество с четниками, а те в свою очередь не заключили долгосрочных соглашений со штабом Роатты об участии в антипартизанской операции, но поспешили начать свои военные действия в «последнюю минуту». К середине января четники быстро наращивали силы во всей итальянской оккупационной зоне. Кроме боснийских и герцеговинских формирований, в этой концентрации принимали участие войска Станишича и Джуришича[125].

Как писал историк Бранко Петранович[англ.], хотя «зеленаши», сопротивлялись участию черногорцев в операциях на территории Боснии, «Черногория зимой 1942/1943 года пережила одну из крупнейших мобилизаций в своей истории». Транспортировка четников осуществлялась итальянскими грузовиками, по железной дороге и даже кораблями. Однако завершилось это катастрофой. На левом берегу Неретвы главные силы партизан разгромили четнические отряды в боях при Ябланице[серб.] и Чичево[серб.], на Прене[серб.] и Трескавице, а затем наступая на Дрину, Калиновик, Невесине и Гацко, силы НОАЮ нанесли в марте 1943 года поражения четническим отрядам у Главатичева[серб.], Калиновика и Невесине. Неудачи четников показали, насколько мала была их военная ценность[126][127].

Кризис четнической организации после Битвы на Неретве

править

Четники и федералисты после капитуляции Италии (сентябрь — октябрь 1943 года)

править

Немецкая оккупация Черногории

править

От Земельного антифашистского веча народного освобождения Черногории до Черногорской антифашистской скупщины народного освобождения

править
Основная статья: Черногорская антифашистская скупщина народного освобождения

Последняя попытка немцев и четников уничтожить партизанские силы (май — август 1944 года)

править

Отход немецких оккупантов и четников

править
Основная статья: Отход 21-го горного корпуса из Черногории[серб.]

Поход четников в Боснию. Битва на Лиевчем поле

править
Основная статья: Битва на Лиевчем поле[серб.]

Примечания

править

Комментарии

править
  1. ↑ Йово Попович был советником короля Черногории Николы I и участником восстания 1918 года против объединения Черногории с Сербией[28].
  2. ↑ Пирцио-Бироли доложил о выполнении задачи в «Командо Супремо» 12 августа 1941 года, за четыре дня до повторной оккупации Жабляка — последнего крупного города, находившегося в руках повстанцев[48].
  3. ↑ Расизм и идеи превосходства «римской культуры» определяли отношение губернатора Пирцио Бироли к населению оккупированной Югославии, которое он считал «всего на ступень выше африканского населения». Инструкции Бироли для итальянских солдат имели недвусмысленное содержание: «Я обращаюсь ко всем вам, кто сражается на стороне «оси» на этом трудном балканском фронте. […] Вам, принесшим тысячелетнюю римскую цивилизацию… Этот враг ответил трусливой и вероломной агрессией, убив ваших братьев. […] Они отвергают римскую цивилизацию во имя серпа и молота, они ненавидят наше расовое превосходство и превосходство наших идеалов по той же причине, по которой зло противопоставляется добру. […] Вы ведете ту же битву, в которой сражалась латинская кровь под знаменем Льва святого Марка, а затем вместе с «легионерами Фиуме» под флагом команданте. Вы сражаетесь за Италию на Балканах, чтобы завладеть Адриатическим побережьем от Корфу до Триеста. Покажите этим варварам, что Италия, учительница и мать цивилизации, умеет наказывать также по неподкупным законам правосудия[55].
  4. ↑ Уже 12 декабря 1941 года Краевой комитет КПЮ в Черногории, Боке и Санджаке сообщил областным, окружным и местным комитетам и партийным бюро, что они должны без колебаний и самым энергичным образом устранить всё, что в какой-либо форме стоит на пути единства и солидарности народа в борьбе против оккупантов. «В историческом прошлом „потурицы“ (лица, перешедшие в мусульмане) были пятой колонной и выполняли ту же предательскую роль, которую сегодня выполняют новые предатели — пятая колонна. Вот почему в память об истреблениях „потуриц“, осуществленных нашими предками-патриотами в те исторические и славные предрождественские ночи, пусть следующий вечер накануне рождества, 6 января 1942 года, будет отмечен знаком борьбы с пятой колонной и другими врагами народа. Это празднование народ должен провести вместе с нашими отважными партизанами путём проведения совместных сельских сходов, где они расскажут о предательской деятельности этих выродков и разъяснят, в каких формах проявляется их предательская работа»[72].
  5. ↑ Согласно авторам изданного в 1982 году Военно-осторическим институтом в Белграде Обзора Народно-освободительной армии Югославии, в конце 1941 года в Черногории насчитывалось около 20 000 бойцов[74]. Вместе с тем Гай Трифкович допускает, что это число сильно преувеличено[61].
  6. ↑ Историк Стеван Коста Павлович[англ.] отмечает, что подлинность этого документа, оригинал которого не сохранился, признаётся большинством историков. В то же время он допускает возможность фальсификации, отмечая убедительные аргументы канадского историка Люсьена Карчмара, изложенные в книге «Draža Mihailović and the Rise of the Četnik Movement, 1941—1945». New York, 1987[88]. Историк Хольм Зундхауссен[нем.] приводит содержание инструкции Михайловича, отмечая, что защитники четников называют её фальшивкой[89].
  7. ↑ По мнению историка Йозо Томашевича, этот выбор полностью принял, а, возможно, и предложил Дража Михайлович[84].
  8. ↑ В начале марта 1942 года один из лидеров «зеленашей» генерал Крсто Попович обратился с призывом к сторонникам независимости Черногории собраться под флагом Алай-Барьяк[серб.] (военный флаг Черногории до 1918 года). Из 1650 набранных добровольцев была сформирована так называемая Ловченская бригада (также называемая «крылашами») в составе четырёх батальонов, провозглашаемая первым подразделением Черногорской народной армии[108][58].
  9. ↑ Черногорское крестьянство с начала восстания поддержало партизан, поставляя им бойцов и продовольствие. Однако в условиях военных лишений и голодного существование селу всё труднее было отрывать от дома молодёжь и отправлять её на дальние фронты. Интернационализм, революционные идеи партизан вступали в противоречие с патриархальными ценностями крестьян, а неизвестность исхода войны вызывали опасения за их собственность. В довершение «левый уклон» резко оттолкнул от партизан часть крестьянства на сторону их противников, особенно там, где были сильны патриархальные ограничения, сохранялись братские чувства и связи, соблюдались родоплеменные нормы[110].

Источники

править
  1. ↑ 1 2 3 Batrićević-2.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 Radanović, Milan.
  3. ↑ Хлебникова.
  4. ↑ Шћекић, 2022, с. 193—194.
  5. ↑ 1 2 Morrison, 2009, p. 66.
  6. ↑ Шћекић, 2022, с. 193.
  7. ↑ Никифоров и др., 2011, с. 68—69, 209—210.
  8. ↑ Morrison, 2009, p. 46.
  9. ↑ Tomasevich, 1979, s. 18.
  10. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Mario Werhas, 2020.
  11. ↑ Никифоров и др., 2011, с. 239, 383, 241, 266.
  12. ↑ Tomasevich, 1979, s. 116.
  13. ↑ Morrison, 2009, p. 49.
  14. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 96.
  15. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 51.
  16. ↑ Calic, 2010, S. 137—138.
  17. ↑ Никифоров и др., 2011, с. 377—378.
  18. ↑ 1 2 3 Пајовић, 1977, с. 44.
  19. ↑ Morrison, 2009, p. 51.
  20. ↑ Никифоров и др., 2011, с. 379.
  21. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 118—119.
  22. ↑ Пајовић, 1977, с. 50—51, 60.
  23. ↑ 1 2 Ruzicic-Kessler, 2017, S. 113—114.
  24. ↑ Пајовић, 1977, с. 51.
  25. ↑ Пајовић, 1977, с. 53—54.
  26. ↑ 1 2 3 Никифоров и др., 2011, с. 392.
  27. ↑ Adžić, 2011.
  28. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 115.
  29. ↑ Пајовић, 1977, с. 54—56.
  30. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 114.
  31. ↑ Никифоров и др., 2011, с. 392—393.
  32. ↑ 1 2 3 4 Schmider, 2002, S. 85—87.
  33. ↑ 1 2 3 4 Trifković, 2022, pp. 55—56.
  34. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 219—221.
  35. ↑ Morrison, 2009, p. 52.
  36. ↑ Pajović, 1987, s. 17—18.
  37. ↑ Пајовић, 1977, с. 101.
  38. ↑ Anić et al., 1982, s. 11—22.
  39. ↑ Morrison, 2009, p. 55.
  40. ↑ 1 2 Anić et al., 1982, s. 34.
  41. ↑ Trifković, 2022, pp. 28—29, 35—36.
  42. ↑ 1 2 Morrison, 2009, pp. 53—54.
  43. ↑ 1 2 Đilas, 1990.
  44. ↑ 1 2 Anić et al., 1982, s. 34—35.
  45. ↑ Pajović, 1987, s. 19.
  46. ↑ Pajović, 1987, s. 18.
  47. ↑ 1 2 Schmider, 2002, S. 87—88.
  48. ↑ Schmider, 2002, S. 87.
  49. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 223.
  50. ↑ Trifković, 2022, pp. 56—57.
  51. ↑ Тимофеев, 2012, с. 215.
  52. ↑ 1 2 Никифоров и др., 2011, с. 393.
  53. ↑ Пајовић, 1977, с. 110—111, 114.
  54. ↑ 1 2 Ruzicic-Kessler, 2017, S. 224.
  55. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 226—227.
  56. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 225—226.
  57. ↑ 1 2 3 Лековић, 2022, с. 158.
  58. ↑ 1 2 3 4 Werhas, 2020.
  59. ↑ 1 2 3 Никифоров и др., 2011, с. 426.
  60. ↑ 1 2 Pajović, 1987, s. 23—24.
  61. ↑ 1 2 3 4 Trifković, 2022, p. 58.
  62. ↑ Morrison, 2009, p. 54.
  63. ↑ 1 2 Лековић, 2022, с. 161.
  64. ↑ Hurem, 1972, s. 65.
  65. ↑ Anić et al., 1982, s. 74—77, 98.
  66. ↑ Anić et al., 1982, s. 74.
  67. ↑ Anić et al., 1982, s. 96.
  68. ↑ Лековић, 2022, с. 159—161.
  69. ↑ Trifković, 2022, pp. 57—59.
  70. ↑ 1 2 Trifković, 2022, pp. 58—59.
  71. ↑ 1 2 Девић, 2019, с. 304—305.
  72. ↑ Лековић, 2022, с. 173.
  73. ↑ Лековић, 2022, с. 172—174.
  74. ↑ Anić et al., 1982, s. 76.
  75. ↑ 1 2 Tomasevich, 1979, s. 191—192.
  76. ↑ Pajović, 1987, s. 20—21.
  77. ↑ Petranović, 1988, s. 169.
  78. ↑ Morrison, 2009, pp. 54—55.
  79. ↑ Шћекић, 2022, с. 192—193.
  80. ↑ Pajović, 1987, s. 22—23.
  81. ↑ 1 2 3 Trifković, 2022, pp. 102—104.
  82. ↑ Pajović, 1987, s. 24—25.
  83. ↑ Пајовић, 1977, с. 133.
  84. ↑ 1 2 3 4 5 6 Tomasevich, 1979, s. 192.
  85. ↑ Milazzo, 2019, p. 42—43.
  86. ↑ Milazzo, 2019, p. 46—47.
  87. ↑ 1 2 Milazzo, 2019, p. 43—45.
  88. ↑ Павловић, 2009, с. 92—93.
  89. ↑ Sundhaussen, 2016, S. 231.
  90. ↑ Pajović, 1987, s. 29.
  91. ↑ Никифоров и др., 2011, с. 420—421.
  92. ↑ Pajović, 1987, s. 30.
  93. ↑ Лековић, 2022, с. 159—160.
  94. ↑ Pajović, 1987, s. 32—33.
  95. ↑ Pajović, 1987, s. 33—34.
  96. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 128.
  97. ↑ Ruzicic-Kessler, 2017, S. 133—135.
  98. ↑ Tomasevich, 1979, s. 196.
  99. ↑ Tomasevich, 1979.
  100. ↑ Schmid, 2020, S. 284—285.
  101. ↑ Tomasevich, 1979, s. 200—201.
  102. ↑ Pajović, 1987, s. 34—35.
  103. ↑ Тимофеев, 2012, с. 223.
  104. ↑ Milazzo, 2019, p. 81—82.
  105. ↑ Petranović, 1988, s. 168—171.
  106. ↑ Petranović, 1988, s. 170.
  107. ↑ 1 2 Пајовић, 1977, с. 203—204.
  108. ↑ Tomasevich, 1979, s. 191.
  109. ↑ 1 2 Petranović, 1988, s. 171.
  110. ↑ Petranović, 1988, s. 171-172.
  111. ↑ Morrison, 2009, p. 56—57.
  112. ↑ Trifković, 2022, pp. 104—105.
  113. ↑ 1 2 Trifković, 2022, pp. 99—100.
  114. ↑ Colić, 1988, s. 49—54.
  115. ↑ 1 2 3 4 Trifković, 2022, pp. 105—106.
  116. ↑ Schmider, 2002, S. 139—140.
  117. ↑ Morrison, 2009, p. 57—58.
  118. ↑ Живковић, 2017, с. 595—596.
  119. ↑ 1 2 Strugar, 1978, s. 60.
  120. ↑ Schmider, 2002, S. 142.
  121. ↑ Colić, 1988, с. 60—62.
  122. ↑ 1 2 Milazzo, 2019, p. 112.
  123. ↑ Пајовић, 1977, с. 270—272.
  124. ↑ Milazzo, 2019, p. 113.
  125. ↑ Milazzo, 2019, pp. 114—115.
  126. ↑ Petranović, 1988, s. 248.
  127. ↑ Milazzo, 2019, p. 128—129, 130—131.

Литература

править
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Черногория_во_Второй_мировой_войне&oldid=138435381